Стогний: оказывать почести тем, кто проявил доблесть

Константин Стогний уволился с должности советника министра внутренних дел, как и обещал в одном из интервью около полугода назад. Но не далеко в качестве главного редактора телеканала ICTV, его можно найти в составе Коллегии МВД. Так что, присутствие и влияние КПС на милицейском информационное поле ощущается с прежней силой.

Его называют «своим» сотрудники уголовного розыска и те, кто обеспечивает связи милиции с общественностью, а журналисты нет-нет, да и норовят приспособить к Стогнию эпитет «украинский дядя Стёпа».

Крымские ветераны МВД рассказывают, что Константин Стогний был одним из тех немногих, кто в зародыше удавил происки сепаратистов в середине девяностых; а свидетели недавних лет помнят его среди тех, кто защищал здание Генеральной прокуратуры от незаконной смены генпрокурора; пару месяцев всего прошло, как утих скандал, когда полковник Стогний, заступаясь за честь всех ветеранов милиции, «дал в глаз» бестолковому нардепу.

В любом случае, доподлинно известно, что это Константин Стогний, ещё в 1998-м, предложил тогдашнему министру МВД Юрию Кравченко использовать возможности национального телевидения для освещения деятельности органов правопорядка. И сам вышел в эфир ещё в капитанских погонах – ведущим программы «Вовремя» на телеканале «Интер». А в 2009-м полковник Стогний сыграл малоизвестную, но достаточно значимую роль по возвращению из Германии на Украину «Поцелуя Иуды» украденной в Одессе картины итальянского художника Караваджи.

Константин Стогний создал свою биографию, живописную и цельную по своему внутреннему рисунку. Он начинал простым рабочим на заводе, служил срочную в спецназе КГБ в Афганистане, закончил журфак КГУ им. Т.Г. Шевченко, поступил на службу в милиции начинал оперативником в киевском уголовном розыске, затем перешёл на службу в ЦОС МВД, уволился из милиции, когда её возглавил ныне заключённый под стражу Луценко, снова вернулся «в ряды» при генерале Могилёве…

На самом деле у него было и есть единственное занятие, из которого истекают все эти скитания. Это занятие жадное изучение жизни, стремление всё испытать и постичь на личном опыте. Скорее всего, Стогний сформировался как журналист под прессом собственной биографии, под прессом того обширного жизненного материала, который он нажил, и который требует такого вот выхода.

Пример жизни Константина Стогния образцовый пример для журналистов, к сожалению, существующих в большом числе, которые живут на худосочном жизненном материале.

Очень жаль, что Стогний сравнительно мало сейчас пишет «не о политике», потому что огромные пласты историй, которые он накопил в своей жизни, остаются за границами журналистики, за рамками его статей на сайтах «Обозреватель», «Украинская правда» и facenews.ua.

На страницах "Обозревателя" главный редактор телеканала ICTV, полковник милиции Стогний говорит об опыте реформирования сил правопорядка в соседний странах и о грядущих реформах у нас.

Константин Петрович, Вы много ездите по разным странам со своей съёмочной группой студии документальных фильмов Ж.А.Р., видите работу сил правопорядка за границей, имеете возможность сравнить – как реформировали у себя милицию наши соседи по бывшему СССР. Вы теперь не советник министра, а частное лицо, скажите Ваше личное мнение частного лица, надо нам нашу украинскую милицию переименовывать в полицию, как это сделали в прибалтийских странах, в закавказских государствах, да и в самой наследнице СССР – Российской Федерации? Или нам суждено жить с милицией, как, скажем, в Белоруссии, Армении, Казахстане, Таджикистане?

Я убеждён, что переименовывать милицию в полицию нам придётся. Это неотвратимая необходимость. Можно быть ярым противником глобализации, можно быть горячим сторонником её – на самом процессе глобализации это никак не отражается, этот процесс проходит вне нашего субъективного отношения к нему. И глобализация проявляется не только где-то там, на саммитах Большой Восьмёрки. Она имеет место быть у нас в быту: напитки в бутылках ёмкостью 0,33 мл, английский язык на базовом уровне оргтехники и средств мобильной связи, надпись AMBULANCE на наших каретах скорой помощи. Так что, до переименования милиции в полицию остался всего один, на первый взгляд, маленький шажочек.

Но в том-то и тонкость, что это только на первый взгляд так кажется. И не в том дело, что название «полиция» ассоциируется у какой-то части нашего населения со словом «полицай» времён Великой Отечественной. Нет. Скажу вам, что и тогда были одни полицаи и были совсем другие полицаи. В смысле, один перед немцами выслуживался, семьи красноармейцев тиранил, а другой защищал своих односельчан от дезертиров и сброда всякого. Мало кто знает, а ведь один из 28-ми легендарных «панфиловцев», защищавших Москву на Волоколамском шоссе, Иван Евстафьевич Добробабина выжил, вернулся к себе в село Перекоп, что на Харьковщине и стал полицаем. Герой Советского Союза, тем не менее.

К тому же, моё поколение «последних солдат СССР» последнее, кто имеет такие ассоциации со словом «полицай»: в одном ряду через запятую «предатели», «оккупанты», «подпольщики», «партизаны», «коммунисты». Оглянитесь, уже новое поколение выросло на голливудских фильмах, где полицейский – это обязательно положительный, неустрашимый, неподкупный герой Сильвестра Сталлоне, Арнольда Шварценеггера, Брюса Виллиса, Стивена Сигала, Джеки Чана и прочих актёров-селебритис. Взять и отбросить такой идеологический потенциал – это не практично, расточительно.

Мне пришлось как-то в Дохе общаться с руководителем Интерпола одной из стран Балтии.

Он сказал, что после переименования их милиции в полицию, доверие населения к полиции стало очень высоким. И они год пользовались этим необычайно высоким кредитом доверия, пока «совковая» сущность старого личного состава не свела всё к прежнему уровню. Сейчас президент Грузии Михаил Саакашвили говорит, что 87% доверие граждан Грузии к грузинской полиции. Но там почти весь личный состав милиции был уволен, а набраны новые. Не очень-то верится, что прямо таки всех уволили, если честно. Ну, политическое руководство поменяли, конечно, продажных гаишников и жирных участковых сменили. Но не понимаю, как можно взять и уволить специалистов среднего звена? Ну, уволил ты его, а агентурную базу свою он что, вместе с пистолетом в «оружейку» сдаст?..

Есть такое выражение – «как у людей». И у нас должна быть полиция, как у людей. А держаться за название «милиция» у нас причин нет. Надеюсь, в ближайшие годы мы ещё увидим настоящих полицейских на наших улицах.

Известно, что министр внутренних дел генерал Анатолий Могилёв как раз располагает такими причинами и не спешит вслед за своим российским коллегой Рашидом Нургалиевым переименовывать милицию в полицию…

Мы с вами работаем со Словом. И знаем, что иное слово дорогóго стоит. И это как раз тот самый случай. Все понимают, что переименовать милицию в полицию – не просто сменить вывеску на дверях. Помимо вывесок, надо будет сменить и переделать массу документов, инструкций, законодательных актов, печатей, штампов, перекрасить автомобили – всё это будет стоить чёртовских денег!

Но главное, не в деньгах дело. Дело в том, что вы этим словом «полиция» назовёте. Содержание понятия «силы охраны правопорядка» должно быть совершенно иным по качеству. Вот, смотрите, что такое милиция? Это когда государство разоружило всех граждан, запретило им иметь хоть какое, даже гражданское оружие и учредило специальные вооружённые отряды по соблюдению законов этого государства. Согласны?

А что такое современная полиция в странах с либеральной политикой и либеральной экономикой? Вы поймёте это, когда узнаете, что такое, собственно, вообще весь государственный аппарат в таких странах. Это – органы по оказанию услуг гражданам. К примеру, вы сами в состоянии взять и отвезти тёплые вещи своей бабушке в Измаиле. Но это же может за вас сделать государственный служащий – почтальон. Он варежки гипотетической измаильской бабушки отвезёт гораздо быстрее и за гораздо меньшие деньги. Государственная почта – это учреждение оказания услуг населению по перевозке бумажных документов и прочих грузов. Казалось бы, элементарно.

Отнюдь. Не всем понятно, что полиция – это тоже государственное учреждение оказания УСЛУГ гражданам по охране правопорядка и поддержания законности на территории их проживания. Имеется в виду, что все граждане вольны иметь гражданское оружие и сами блюсти правопорядок вокруг себя. Но кто-то немощен, кому-то лень ствол таскать, кому-то недосуг – он деньги зарабатывает. Сообща нанимают блюстителя правопорядка, вооружают его, экипируют и доверяют ему покой своих улиц.

Понимаете, в чём глобальная разница? С одной стороны вооружённые отряды государства, которое собирает налоги со своих граждан (на самом деле, подданных) и на эти деньги содержит милицию, как аппарат насилия. А с другой стороны вооружённые отряды специалистов, нанятые свободными гражданами для соблюдения правопорядка. И эти свободные граждане платят таксу полицейским, чтобы те следили за исполнением законов на территории, где живут эти свободные, вооружённые граждане.

Можем мы себя сейчас таковыми назвать? Нет, не можем. Ещё пока не можем, к сожалению. А зачем тогда магию слова «полиция» раньше времени тратить? Вот это как раз понимает Анатолий Владимирович, потому и не спешит переименовывать. Пока министр слово «услуга» в головы милиционерам не вложит, не стоит тратить деньги на слово «полиция». Даже если они есть эти деньги, Анатолий Владимирович такой человек, что предпочтёт их потратить с пользой для личного состава – премии выдать, тем, кто «на земле» заслужил; добавку к пенсиям ветеранам милиции, чтобы им полегче жилось; вдовам погибших милиционеров поможет…

Чем всё-таки сотрудники пресс-служб известных вам полиций отличаются от таких же сотрудников, но у нас, в милиции?

Там в полиции есть пресс-офицеры: ни один полицейский не будет общаться с журналистом – отошлёт к пресс-офицеру. Но остальная пресс-служба в полиции состоит из наёмных профессиональных журналистов. Они не полицейские, ни в коей мере. А у нас, напротив, сотрудники пресс-служб милиции – это в первую очередь милиционеры, которые и на дежурство и на патрулирование могут выйти, звания у них, выслуга лет и всё такое. А уж потом – это журналисты. Даже, по большому счёту, не журналисты, а милиционеры, обученные необходимым навыкам журналистской работы.

Приведу в пример памятный случай: в конце 90-х годов служил в пресс-службе МВД полковник Игорь Владиславович Рап. Потом он ушёл на пенсию и работал в Печерской районной администрации.

Ворвался туда как-то раз вооружённый ножом наркоман. Принялся, приставляя к чужому горлу нож, разбойничать – отбирать у женщин-сотрудниц администрации деньги, золото, телефоны. Рап, уже пожилой, седой, безоружный, бросился людей защищать. Он удерживал этого вооружённого бандита до тех пор, пока не подоспел милицейский патруль. И скончался от ран. А если бы не бывший сотрудник пресс-службы, полковник милиции Рап, кто знает, скольких бы женщин зарезал тот обезумевший нелюдь с клинком?

Таких людей, как полковник Рап, мы должны помнить. Чтобы приходил молодой сотрудник пресс-службы на работу и мог видеть, какие славные бойцы были тут до него, чего они достигли, чего свершили. Тогда гордость будет у молодого человека за своё рабочее место и желание сделать не меньшее, а то и большее, хорошее, светлое.

Вот, помню, служил в пресс-службе МВД капитан милиции Александр Наумов. Это был настоящий военный репортёр, кто сделал первые репортажи из чернобыльской зоны, после аварии на ЧАЭС. Гражданское общество не знало, что там происходит и Наумов, на тот момент, был глазами и ушами гражданского общества. Сейчас полковник Наумов на пенсии, серьёзно болен, по известным причинам.

Чтобы пришедшие на место Рапа, Наумова сотрудники хорошо служили, мы должны оказывать почести тем, кто проявил доблесть на этом месте. Вот с чего начнётся новая украинская полиция.