Литературный конкурс. Хренотень
Глянцевый журналист Тёма Ефимов заходит с другом в розливуху неподалёку от «Академической» - опрокинуть по паре рюмок. Как известно, водочка иногда дивно идёт под засохший бутерброд из чёрного хлеба с парой немолодых, пряных килек, небрежно накинутых сверху. Громкие разговоры раскрасневшихся мужичков, гортанные возгласы кавказцев, отчитывающих усталую буфетчицу, глухое постукивание стаканов – во всём этом есть духовитый советский шарм, отправляющий Тёму прямиком в юность.
Друг быстро прощается и убегает по какому-то срочному дельцу. Тёма жуёт сосиску, опасливо поглядывая на здоровенного рыжего парня, привалившегося спиной к его столику. Рыжий привычно накидывается дешёвым коньяком, не забывая методично икать уже в течение получаса. Коньяк он запивает томатным соком.
Словно почувствовав чужой изучающий взгляд на своём затылке, рыжий, всем телом разворачивается к Тёме, накрывает его кулачок огромной, волосатой рукой и быстро, невнятно выговаривает сквозь икоту:
- Бутылку поставишь – нап-И-ишу тебе ре-И-альный… короче - поэму! Охуеешь! И-или, блядь, повесть какую-н-И-ибудь… Я тебе скажу – это будет вещь!
Тёма осторожно убирает свою руку под стол:
- Спасибо, не надо…
- Да ты, блядь, не понимаешь – реально выдаю т-И-ебе шедевр! Типа, какой-нить там бродский, блядь, мандельштам, только круче в миллион раз! Или - проза там… не знаю…
Рожа у мужика страшная, но, почему-то, видно, что совсем неопасная. Тёма, не без ехидства, цедит:
- А сам чего не печатаешься?
- Хуй знает… Времени нет. Они, гниды, на меня смотрят, и свои ноутбуки с мобильниками сразу подальше задвигают. Это – если, блядь, секретарша ещё пропустит…
- А сейчас чего-нибудь есть? С собой?
Рыжий распахивает заношенный маслянистый кожан и достаёт из-за пазухи мятую подшивочку машинописных листов:
- Вот, блядь! Повесть! Вчера навалял… «Хренотень», называется. По-моему, блядь, супер!
Тёма, особенно не вчитываясь, брезгливо вертит в пальцах «вещь». Даже не пытаясь понять написанного, он подходит к стойке и покупает три бутылки почти бесплатной конины. Сделка состоялась.
Утром, по дороге в редакцию, Тёма стоит в бесконечной пробке. Проглядывает давешнюю рукопись. И, неожиданно для себя, понимает, что всё не так уж однозначно. «Хренотень», мягко говоря, впечатляет.
Через полтора года, Тёму чествуют в знаменитом столичном издательстве «Таурус». Его свежеизданная книга бьёт все рекорды. Она выдвинута и номинирована. Не переведена, разве что, на язык телугу. От Тёмы ожидают не менее блистательного продолжения. Но рыжий, раза три снабдив его своими творениями, и, получив в последний раз ящик коньяку, куда-то запропал.
Владелица издательства, невероятной красоты баба, подводит Тёму к статному мужчине в великолепном костюме. Тёма, мертвея от ужаса, узнаёт в нём своего рыжего синяка. Правда, сейчас он – высокомерный блондин с лукавым прищуром.
- Знакомьтесь! Мой муж, Георгий. Артемий, только вообразите – моему Жорику мало его никелевых заводов, нефтедобычи и пакистанского контракта на авианосец – он только что заявил мне, что тоже неплохо пишет! Ну, Артемий! Ну, скажите ему, что деньги – это одно, а гений творчества, божья искра – совсем другая, простите за неловкий каламбур, хренотень!