Юрий Бойко: "Надо ездить в Ашхабад и в Москву — там есть газ"
Корреспонденты «ЭИ» встретились с прежним руководителем НАК «Нефтегаз Украины» Юрием Бойко, дабы выяснить, были ли у Алексея Ивченко иные возможности решения газового конфликта с россиянами. Кстати, в свое время г-н Бойко оказался куда более удачливым переговорщиком, чем нынешний глава «Нефтегаза».
— Ваше мнение по поводу заключенного 4 января договора в Москве?
— Если поднять хронологию… В конце марта первая украинская делегация появилась в Москве и предложила перейти на денежную форму расчетов.
— Почему?
— Только из-за того, что «наверху» сказали, что все, что было сделано раньше, это неправильно. Русские быстро за это ухватились. Последние три года они терроризировали нас постоянно: «Давайте перейдем…». Мы отбивались… А тут приходят люди и сами предлагают…
Когда посчитали, чем это обернется в части туркменского газа, то быстро «схаменулись» и дали задний ход. Но было поздно. Россияне перехватили инициативу, и тут уже вступил в действие политический фактор.
Изначально ситуация завела в тупик. То, что потом из нее вышли таким образом — это действительно положительно.
— Рост стоимости газа компенсируется новым транзитным тарифом в полной мере?
— Не в полной, но потери небольшие. Главный итог — возрастание стоимости газа для промышленности на 30%. Остальное — детали.
Еще один итог прошлого года — Украина потеряла рынок поставки товаров в Туркменистан на сумму в $800 млн. В т.ч. на $100 млн. вооружений. Из-за того, что мы не грузили товары в первом полугодии, нас заставили перейти на денежную форму оплаты с 1 июля.
— На первое полугодие цена импортного газа зафиксирована. А что будет в июле?
—Украина потребит в 2006 г. 75 млрд. кубов газа. 20 млрд. — наша собственная добыча, они идут населению. 55 млрд. — это то, что мы должны привезти извне. Нам через «РосУкрЭнерго» дают 56 млрд. — это туркменский, узбекский и казахстанский газ по $95. И Газпром продает тому же «РосУкрЭнерго» 17 млрд. по $230 за 1 тыс. кубов. Этот газ потом идет тоже по цене $95. Если во втором полугодии туркменский газ подорожает с $50 до $60 (а Туркменбаши еще больше может поднять цену), то повышение возможно для промышленности. Незначительное — на те же $10.
— Ваша оценка стоимости газа для промпредприятий в этом году?
— В первом полугодии — $103–105. Во втором, если цена туркменского газа повысится до $60, то $110. Можно будет ликвидировать эту разницу за счет поставки на экспорт какого-то количества газа.
Но решающим здесь будет, как пройдут переговоры с Туркменистаном. Если будет ездить премьер-министр туда и заниматься предметно этим вопросом, то все будет нормально. В Туркменистан я ездил каждый месяц. Во Францию или Бельгию ездить бесполезно. Надо ездить в Ашхабад и в Москву — там есть газ.
И раньше Туркменистан поднимал цены на газ каждый год. Почему общество этого не замечало? Потому что мы реэкспортировали часть газа.
— Но в соглашении зафиксирован отказ Украины от реэкспорта газа, получаемого от «РосУкрЭнерго»…
— Да, но там написано, что по взаимным договоренностям могут меняться условия соглашения. В газовом бизнесе не бывает, чтобы договорились на пять лет вперед — и все. Какие-то коррективы будут вноситься. Вообще газовые отношения между нами и Россией регулируются 18 газовыми договорами, протоколами, межправительственными соглашениями и др.
— В чем экономический смысл появления «РосУкрЭнерго» в расчетах между Украиной и Россией?
— В апреле 2003 года Туркменбаши подписал контракт, согласно которому продал весь газ на 25 лет вперед российскому «Газэкспорту». И когда мы об этом узнали, то поняли, что с 2007 года остаемся вообще без туркменского газа. Россияне стояли жестко, и нам потребовался год, чтобы найти компромисс, чтобы этот газ у них перекупить. «РосУкрЭнерго» — это был компромисс: мы подключаем банки, российские и западные, которые реконструируют трубу. Пять линий газопровода «Средняя Азия — Центр» через Узбекистан и Казахстан. Они реально пообещали дать эти деньги. И реально сделали аудит газотранспортной системы. Должны были вложить на первом этапе, по данным того же «РосУкрЭнерго» полугодичной давности (после этого я уже не следил), $400 млн. чтобы выйти на проектную годовую мощность азиатских трубопроводов 62 млрд. кубов и около $2 млрд.— чтобы расширить до 80 млрд. кубов.
То, что говорится сейчас… Украина никогда не имела ничего общего с транзитом туркменского газа в нашу страну. Всегда занималась то «Итера», то ставил свою компанию «Газпром». Нам было все равно, у кого были контракты с «Газпромом». Нас интересовало одно — чтобы транзит был дешевым. Он действительно стоил $0,7 на 1 тыс. кубов. В то время как мы для русских транзитировали по $1,09.
Сейчас тема «РосУкрЭнерго» муссируется, в основном, Юлией Тимошенко по двум причинам. Первая — она хотела вернуть близкую ей «Итеру» в этот бизнес. А Виктор Ющенко, зная ее аппетиты, этого ей не дал. И вторая причина политическая. Когда ее отправили в отставку, она на этом начала делать политическую карьеру.
— Можно вообще было обойтись в операциях по импорту туркменского газа без посредника?
— Украина отдает посреднику столько, сколько стоит транзит — 70 центов за 1 тыс. кубов. Пересчитайте тот газ, который мы отдаем — получите 70 центов. Вообще, посредник, оператор, должен быть… На маршруте, требующем технических перевооружений, должен быть непосредственный инвестор… В «Газпроме» сказали, что мы «за такие суммы качать среднеазиатский газ не будем. Нам это не интересно. Нам интересно развивать свой Ямал. Вам среднеазиатский газ интересен — давайте делать консорциум». Здесь и появилась «РосУкрЭнерго».
— Когда?
— Переговоры о создании «РосУкрЭнерго» шли с апреля 2003-го до июля 2004 года когда было подписано соглашение. Заговорили о создании после того, как в «Газпроме» сказали, что не будут давать деньги на компрессорные развалины в Узбекистане.
— Для Украины реально получить долю в «РосУкрЭнерго»?
— Если это нужно, то банк, по-моему, продаст.
— Как вы относитесь к созданию СП «Нефтегаза» и «РосУкрЭнерго», через которое на украинский рынок приходит «Газпром»?
— Русские уже давно хотели выйти на наш рынок. Они уже вошли в Германию, скупили сети в Литве, они сейчас присутствуют везде. Мне кажется, что нынешний вариант допуска в Украину «Газпрома» — наиболее мягкий для нас по сравнению с другими странами. Заходя на рынок, россияне будут проникаться его проблемами, понимать, что здесь у них есть свои интересы.
Я бы, в общем-то, тоже пошел на такой вариант…
— Один из пунктов мирового газового соглашения от 4 января гласит о том, что взносы в СП могут вносится как деньгами, так и другими активами. Подозревают, что в их качестве может быть использована украинская газотранспортная система…
— Этого не будет. Никто не решится.
— Юлия Тимошенко называет вас одним из акционеров «РосУкрЭнерго» наряду с Леонидом Кучмой и Семеном Могилевичем. На днях представитель «Райффайзен Инвестментс» Вольфганг Пучек сказал, что его компания представляет в «РосУкрЭнерго» интересы ряда инвесторов, имеющих интересы в нефтегазовой отрасли?
— Я Пучека видел два раза в жизни. Когда подписывались документы в офисе «Газпрома» 29 июля, я спросил: «И что вы дальше будете делать?». Он говорит: «Мы действительно за свои деньги строить не будем, кого-то подтянем и заведем». Это абсолютно нормальное дело, когда создается консорциум банков. Так строился трубопровод Баку—Тбилиси—Джейхан…
Кого Пучек собирается подтягивать, я сказать не могу. Однако сейчас известны все документы на «Райффайзен Инвестментс», и там нет ни Бойко, ни Кучмы.
А Тимошенко использует ситуацию, как циничный политик. Она просто обвиняет, а ты потом отмывайся. Если бы там что-то было, какие то «негаразды», то зовите СБУ, заводите уголовное дело, сажайте.
— В СБУ что-то подобное пытались делать в отношении «Нефтегаза»…
— Устраивали цирк, политикой занимались. Но ничего не смогли сделать. И только потому, что там все действительно сделано с учетом национальных интересов страны. Я говорю о закрытии газовых долгов Украины перед РФ.
Мы ведь закрыли их со скидкой 47%. У нас было несколько консультантов среди которых «Внешэкономбанк России» и одна из крупнейших юридических компаний мира.
— Что Вы скажете по поводу подписанного летом 2004 года допсоглашения №4, где условия погашения газового долга были выписаны так, что фиксировались до 01.01.10 и цена российского газа в $50 и ставка транзита $1,09?
— Если бы наши не подняли эту тему, а толерантно вели себя, это соглашение и работало бы. Но коль так уж случилось… «маємо те, що маємо».
— Вы сделали достаточно пугающее для рынка заявление о том, что нефтепродукты сильно подорожают…
— У нас уникальная ситуация. Своей нефти почти нет, но есть шесть НПЗ. Страна не только обеспечивала себя нефтью сама, но еще и экспортировала нефтепродукты. При потребности 1,8 млн. т в месяц летом мы еще 200-300 тыс. т экспортировали. Любые колебания в цене на нефть, которые нас беспокоили, особенно в 2004 году, в конечном счете демпфировались путем закупок нефти за счет государства и переработки ее на Кременчугском НПЗ, который наполовину принадлежит государству. Тогда мы делали товарные интервенции и контролировали до 30% рынка.
Затем, когда пришло правительство Тимошенко и возникли проблемы с ценой на нефть, Россия подняла экспортную пошлину. Причем там не было никакой политики. Это мне Владимир Путин сам говорил: «Растет цена на мировом рынке, мы изымаем сверхприбыли у своих нефтяных компаний. Вы там вообще ни причем. Для вас, для Литвы, для всех одна схема». Кроме Беларуси, которая с ними подписала единый таможенный договор.
Так вот, когда начала расти пошлина и, соответственно, цена на нефтепродукты, что надо было сделать? Надо было четко отделить спекулятивную составляющую. Закупить самим нефть, сделать товарную интервенцию. Вместо этого убрали пошлину на ввоз нефтепродуктов и открыли рынок импортному топливу.
Теперь что происходит? На нефть внутри России пошлина не накручивается, т.е. тамошние заводы получают нефть намного дешевле, чем наши. В Украину хлынули относительно дешевые нефтепродукты. Тут же поостанавливались наши заводы, бюджет потерял миллионов 700. сразу. Три завода сейчас стоят, а два работают со сниженной нагрузкой. Импорт вырос в 10 раз, примерно треть солярки мы уже импортируем.
Если не заняться предметно рынком, то к лету вообще остановятся все НПЗ. А импортеры договорятся о цене. Первые признаки уже появились. Почему я начал бить тревогу? Потому что у нас никогда не было ситуации, когда в мертвый сезон растет цена на бензин и дизтопливо. Обычно всегда падала. Сейчас у нас в среднем еженедельный рост примерно на 200 грн./т.
— Нет ли здесь аналогии с газом? Ведь мы по-любому становимся зависимы от внешних субъектов?
— Мы и были зависимы от внешних субъектов. Если раньше газ продавался на границе, то теперь заходят сюда и продают внутри страны. Но сейчас принципиальный вопрос, это прибыль совместного предприятия, которое будет торговать газом.
— Какая будет торговая наценка?
— Не больше 4 долларов на 1 тыс. кубов — это операционные затраты на закупку валюты, содержание офиса, и какая-то рентабельность. Если будет больше, можно смело бить тревогу и кричать «негодяи».
— У нас многие политические силы идут в парламент, не имея даже текущих программ развития. Почему нет стратегий, разработанных на среднесрочный период, 5-10 лет?
— Вы абсолютно правы, так далеко никто не смотрит. Для начала, давайте поймем, где мы находимся. Нам абсолютно серьезно пытаются втолковать, что нынешняя экономическая ситуация — 3% рост ВВП и 12% рост инфляции — это нормально.
Так вот, что предлагаем мы…
— Уточните, кто мы?
— Моя команда экономистов. Мы проанализировали опыт развития экономик США, Германии, Шотландии, Японии, Сингапура, Кореи. И у каждого есть своя изюминка, каждый имел какую-то свою прорывную новацию, которая вытащила всю экономику. В США — дешевые кредиты. В Шотландии — банковская сфера.
Мы считаем, что у нас должно быть 100 прорывных инноваций. Они у нас готовы по каждой отрасли. Я остановлюсь на двух, самых показательных — машиностроение и село.
У нас страна входит в десятку экспортеров металла. Экспортируем полуфабрикаты — прокат, квадрат... Мы должны дать дешевые кредиты машиностроению, дать им налоговые льготы, чтобы этот металл перерабатывался внутри и выходил в виде готовой продукции. Это первое.
Второе. Село, которое гибнет у нас каждый год. Что бы мы ни давали туда, какие бы скидки не предоставляли….
— Все исчезает…
— У нас, слава Богу, 97% рынка продукции пищепрома — это собственные производители. Надо землю продавать в частную собственность. Есть 6,5 млн. пайщиков, которые владеют паями на землю. Но рынка нет, а арендные отношения не предполагают наличие эффективного собственника. Арендатор же понимает, что завтра его аренда кончится, поэтому высасывает из земли, что может.
Государственный акт, который делается при продаже земли, должен содержать все инвестобязательства, как любой договор о продаже предприятия. Вспомним реформу Столыпина. Они специально под село организовали крестьянский банк. Сейчас те проценты, которые мы даем селу, неподъемны. Простые вещи — породи собственника, дай ему денег и проследи, чтобы он эффективно землей пользовался. И все.
В глобальном плане мы должны перейти от индустриализации к постиндустриализации. Учитывая тот уровень образованности населения, который у нас остался от Советского Союза, мы должны перейти на торговлю не продуктами, а научными разработками, услугами, технологиями.
Россия уже четыре года реализует 500 прорывных инноваций. Мы видим, как там поглощаются «Газпромом» и государством частные компании. Все говорят о том, что это имперская политика. На самом деле они концентрируют наиболее прибыльные отрасли. Чтобы изымать потом их сверхприбыли и направлять на развитие того, что нужно. В частности, на оборонку.
Они делают то, что хотим сделать мы.
— Расчеты есть?
— У нас конечным итогом деятельности должна быть инфляция 6%, рост ВВП — 9%. Это китайский вариант.
— Когда?
Через пять-шесть лет. За это же время мы вполне можем войти в число двадцати стран с самым высоким уровнем развития экономики.
— А по тактике у вас что-нибудь есть?
—Мы разработали антикризисный план на следующий год. Во-первых, исходя из новых цен на газ, на нефтепродукты, на рост потребительских цен, надо просчитать уровень инфляции и бюджет на 2006 год по новой. Нынешняя прогнозная инфляция — 12% — недопустима.
Второе. Нам надо вернуть на работу профессиональных руководителей среднего звена. Третье. Программа «Энергосбережение». Мы рассчитали программу, которая за 6-7 лет позволит снизить затраты на энергоемкость в два раза. Это реально. Из бюджета деньги большие туда не вытащишь. Вот прибыль, которую мы получаем с газа, надо направлять на энергосбережение.
— На днях Сергей Тарута сказал «ЭИ», что его метпредприятиям не хватает денег на масштабную программу перевооружения. Он хочет или преференций со стороны государства, или субсидирования этих программ…
— Субсидирование программ нереально, а сочетание дешевых кредитов и дельты, которая идет с газа, возможно. Но металлурги лукавят, потому что позапрошлый год они жили неплохо. В 2004 году у них была сумасшедшая прибыль.
— Россия для подобных целей создала стабфонд …
— Да. Нефть извлекается из недр, это достояние всего народа. В Украине такая же ситуация с металлом. И поэтому тому же г-ну Таруте я бы ответил следующим образом: «Хорошо, Серега, вопросов нет. Мы тебе дадим дешевые кредиты, но твой металл обложим пошлиной в зависимости от цен на мировом рынке. Ты будешь оставлять $50 не в оффшоре, а направлять в инвестиционный фонд страны».
— Где вы видите Украину? В Европе, в России, или еще где-то?
— У нас страна европейская. Как транзитное государство мы имеем ряд преимуществ. Наш потенциал используется на 30%. Мы должны исповедовать принцип государственного прагматизма: где нам выгоднее, там сегодня и быть. Как это делает Англия. Кстати, именно Англия, а не Германия, как принято думать, пролоббировала строительство газопровода по Северному морю.
— Как Вам в политиках?
— Я, наконец-то, украинский язык выучил.
Персона
Юрий Бойко родился 9 октября 1958 г. в Горловке Донецкой области. В 1981 г. закончил Московский химико-технологический институт им. Д.Менделеева (инженер, химик-технолог), а в 2001 г. — Восточно-Украинский университет (инженер-экономист).
Глава Республиканской партии Украины, один из лидеров предвыборного блока «Не Так!». С февраля 2002-го по март 2005 г. возглавлял НАК «Нефтегаз Украины». В августе 2001 г. — феврале 2002 г. возглавлял ОАО «Укртатнефть» (Кременчугский НПЗ), в 1999-2001 гг. —
АО «Лисичанснефтеоргсинтез» (Лисичанский НПЗ).
С 1981-го по 1999 г. работал на Рубежанском химзаводе «Заря», где прошел путь от мастера до гендиректора.
Женат, растит шестерых детей.
Андрей САВЧЕНКО, Андрей ВОЛЧЕНКО, "Экономические известия"