Валентина Семенюк: «При Кучме 20 000 предприятий украли!»

В фойе Фонда госимущества стоит сервант с кубками, выиг­ранными работниками этого ве­домства в шахматных спартаки­адах Кабмина. Новой распоря­дительнице всей государствен­ной собственности Валентине Семенюк еще только предстоит отыграть заводы и пароходы у зятьев, друзей и просто прибли­женных к Леониду Кучме.

-Вы уже закончили инвен­таризацию Фонда госимущес­тва? Можно оценить масштабы разбазаривания госсобствен­ности при Кучме?

- На 65% уже проверили, и предварительный вывод таков: при Кучме 20 000 предприятий украли! Находим бесхозные объекты: никто не утруждал себя приватизацией - их просто нес­колько раз реорганизовывали. Интересный факт: ведомствен­ными санаториями, детским са­дами и даже библиотеками рас­считывались с государством - налоговая продавала их через «Укрспецюст». Но чему удив­ляться, если в период Кучмы действовал принцип: сначала злоупотребление, а потом его законодательное закрепление.

-А как сейчас?

- Мне сложно работать, ког­да предлагают приватизировать нефтеперерабатывающую от­расль. Или передать остатки гос­пакетов нефтепереработки в ка­кую-то надуманную структуру. Я в таких случаях говорю: идем в парламент, изменим закон, а по­том будем продавать.

- А от кого такие предложе­ния исходят?

- Из Кабинета Министров.

- Кстати, раньше вы жало­вались, что на вас давят из Сек­ретариата президента, а сей­час чувствуете «направляю­щую» руку?

- После того выступления в парламенте у меня перестал раз­рываться телефон с различными «просьбами». И теперь, когда меня просят поторопиться и забрать какой-то обьект, я пред­лагаю дождаться решения суда.

- В Украине сейчас идет ре-приватизация через суды. Бу­дет ли принят закон о реприва-тизации, чтобы ввести процесс в цивилизованное русло?

- Нет закона и нет реприва-тизации. А если не выполняются инвестобязательства - то, будь добр, верни обратно и дай шанс другим их выполнить. Сейчас у нас новшество: как только пода­ется иск, информация сразу же размещается на сайте ФГИ. Так некоторые собственники прихо­дят в тот же день и предлагают мировое соглашение. Вон в Ве­ликобритании в течение полуто­ра лет железная дорога то воз­вращалась в госсобственность, то вновь продавалась - искали самого лучшего инвестора. За­коны, которые регулируют реп-риватизацию и национализацию, есть в Великобритании, Франции, США, и там не боятся дейс­твовать в интересах государства. А у нас из Семенюк делают реприватизационное пугало!

- Представители бывшей власти - понятно, а, например, Порошенко, Жвания, Марты-ненко - они приобрели свои предприятия законно? К ним нельзя придраться?

- Я не делю по фамилиям, я делю по обьектам. Вот сейчас стоит вопрос по общежитию «Ленинской кузницы», где акци­онер - Порошенко. Но у меня нет списка акционеров - у меня список объектов. Если я начала воевать за Никопольский фер­росплавный еще в 2003 году, а за Институт хлеба - в 2002-м, то меня сложно обвинить в пред­взятости.

- Сейчас предприятие №1 - «Криворожсталь», вы всегда выступали противницей его продажи...

- Я и сейчас против, но при­нято политическое решение Каб­мина. Сегодня условия конкурса выписаны жестко, и Фонд сохра­нит на пять лет контроль над предприятием. Кроме того, мы приняли закон об экологичес­ком аудите, и новый инвестор будет отвечать за безопасность предприятия.

- А сколько уже есть заявок на «Криворожсталь»?

- Пока ни одной. Но до окончания срока -17 октября - еще есть время, и комбинатом интересуются и украинские, и российские, и индийские инвес­торы. Когда предприятие прода­вали Пинчуку, напомню, сроки были сокращены, чтобы никто не успел подать заявку.

- Кстати, вы против Виктора Пинчука проводили и проводите агрессивную кампанию. Неуже­ли он вам никогда не предлагал поделиться «по-братски» в об­мен на лояльность?

- За 11 лет в парламенте я так себя зарекомендовала, что никто не предлагал мне ни ак­ций, ни заводов. За мной наб­людает президент, 450 депутатов и правительство. Хотя Виктор Михайлович Пинчук сразу после назначения меня на должность пришел ко мне на прием. Это было до решения суда по «Криворожстали». Он мне сказал: «Валентина Петровна, если вы оставляете такой обьект, как «Криворожсталь», в руках госу­дарства, то мы судиться с Фон­дом в Европейском суде не бу­дем, а если объект снова пойдет на приватизацию, то мы пойдем в Европейский суд». Его в какой-то мере можно понять. А других разговоров не было.

- А это правильно - прода­вать «Криворожсталь» до тех пор, пока не закончатся суды самых высоких инстанций?

- Я считаю, что неправиль­но. Тем более, что продавать «Криворожсталь» в момент спа­да металлопроизводства означа­ет, что мы не получим за него те деньги, на которые рассчитыва­ем.

- Говорят, что Пинчуку и Ахметову не вернут те $860 млн, которые они заплатили за пред­приятие...

- Сейчас рассматривается уголовное дело по незаконности приватизации «Криворожста-ли», Чечетов и другие работники ФГИ дают объяснения. И проис­хождение этих денег еще надо установить - я всегда говорила, что это деньги «Азовстали», ко­торая была объявлена банкро­том и осталась должна налоговой, Пенсионному фонду, зар­платы сотрудникам. Кроме того, «Криворожсталь» год эксплуати­ровалась, и мы должны посчи­тать, какую выгоду получили собственники. Но Фонд - не Ген­прокуратура, это их дело прово­дить следствие.

- А как Киев может подстра­ховаться от такого скандала, какой был с раздачей пуще-водицких земель?

- Надо заставить представи­телей исполнительной власти выполнять закон. А если копнуть глубже, то этот скандал - резуль­тат «похода» в 1999 году парла­мента в Украинский дом. Мы еще долго будем откашливать принятый там разными конеч­ностями Земельный кодекс, ко­торый дает «двухчтение» и «трехчтение». Там так и не разграничен статус земель госу­дарственной и коммунальной собственности.

- Общаетесь с бывшими ру­ководителями Фонда или вы с ними «в контрах»?

- Александр Бондарь у меня работает заместителем - он хо­роший специалист и человек, ко­торый много здоровья потерял на этой работе. Он знает все под­водные течения и сохранил от­личный архив. С Ехануровым часто общаюсь, потому что жи­вем в одном доме. С Лановым встречаюсь в Кабмине. А Чечето-ва не видела, он должен ответить перед судом за приватизацию Никопольского завода феррос­плавов. Правда, после принятия закона о ФГИ в первом чтении он звонил и поздравлял меня, говорил, что выдержала «корри­ду» на трибуне. А вообще аппа­рат Фонда сильно обновился -когда узнали, что меня назначи­ли, то многие уволились.

- Сейчас дети политиков - под колпаком. А ваши дочери чем занимаются?

- Старшая дочка в декрете - смотрит за внучкой. А младшая закончила Киевский экономи­ческий университете и устраива­ется на работу.

- Вы устраиваете?

- Сама будет определяться. Она окончила университет с красным дипломом. Была на практике в Казначействе, и ее пригласили на работу. А живу я со старшей дочкой, зятем и внучкой в квартире на Леси Ук­раинки, которую дала Верховная Рада. Младшая живет отдельно на Позняках в однокомнатной квартире. Старший зять - воен­ный, младший - помощник на­родного депутата. Но я его не устраивала - он познакомился с дочерью, когда была «Украины без Кучмы», на Майдане. Маши­на детей - «Дэу» - куплена на свадебные деньги.

- А дачу вам дали государс­твенную?

- Как и всем, дали в Конче-Заспе деревянный домик. Я там очень редко бываю, вот недавно была 3 дня - зять дома балкон красил.

Яна КАЗМИРЕНКО, «Газета по-киевски»

www.pk.kiev.ua