Блог | Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал
На днях в Минске был поставлен памятник Ленину и произошло это через пару недель после того, как в Украине, кроме оккупированных территорий, был свален последний подобный истукан. Похоже, что соседние страны разминулись на встречных курсах.
Уже примерно три года назад в центре Киева на Бессарабке был свален центральный истукан Украины, выполненный из заморского камня. Помню, какой вой был поднят по этому поводу, вся коммунистическая нечисть билась в припадке от лютой ненависти. Даже некоторые журналисты, которые тогда еще вели вменяемые репортажи, что-то такое блеяли, что мол – с памятниками воевать не комильфо. При этом они как-то упускали саму суть этого слова и явления. Памятники ставят на месте рождения, жизни или смерти исторической личности именно для того, чтобы память об этом осталась после его смерти. Как известно, гражданин Ульянов, взявший себе псевдонимом мокшанскую фамилию Ленин, никогда не был в Украине и, уж конечно – не родился и не умер здесь. Даже проездом не был ни разу. Но количество его изображений превысило все вменяемые границы. Разве что в сортирах не ставили его бюсты.
Хотя к Украине, как и к Беларуси, он имел непосредственное отношение. Придя к власти, Владимир Ильич заигрался в вождя и забыл о долге, который он взял у разведки генштаба Германии, на устройство революции. Несколько раз люди Эриха Людендорфа, курировавшего финансирование Ленина, напоминали ему о долге, но тот вошел в образ и не желал из него выходить. В совке как-то удачно обходили стороной один очевидный и вопиющий факт. Первым декретом большевиков был декрет "о мире". Выход России из войны был главным пунктом договоренности с Германией, которая наконец-то уходила от войны на два фронта. Казалось бы, Ленин отработал свой кредит, но немцы – народ скрупулезный и потребовали возврата. Хоть декрет провозглашал мир без "аннексий и контрибуций", деньги возвращать надо было.
Читайте: Наступает время перезагрузки
После того, как Владимир Ильич пару месяцев "быковал" и разыгрывал невменяемого, немцам это надоело, и они решили заскочить в Петербург, что называется – на огонек к Ильичу. Тот решил выставить "красную гвардию", но немцы почти без выстрелов погнали "гвардейцев так", что некоторые драпали аж до Урала, а само начало великого бегства началось 23 февраля, что и стало днем красной, а потом и советской армии. Так что 23 февраля – день позора совкового оружия. И как символ позора русского оружия есть памятник потопленным кораблям в оккупированном Севастополе.
Но российские историки приводят какие-то бредовые пояснения тому факту, что немецкая армия начала наступление на столицу большевиков через три месяца после их фактической капитуляции. На самом деле, ударный отряд был немногочисленным и шел исключительно за выбиванием долга.
Именно этот рейд и вернул Ильича во вменяемое состояние. Дабы не подвергать свою лысину возможным неприятностям, он выслал для подписания окончательной капитуляции товарища Троцкого. Как известно, переговоры состоялись в Бресте и от Германии там был именно Эрих Людендорф, который хотел пообщаться непосредственно с должником и рассказать ему массу интересного. Но не случилось. Товарищ Троцкий решил продемонстрировать стойкость, но товарищ Ленин ему доходчиво пояснил, что подписывать мир надо на любых условиях, а то немцы могут рассказать много интересного об истоках революции, а ситуация тогда была очень шаткой.
В итоге Ленин дал добро на контрибуции и аннексии, которые так яростно отвергал в своем первом декрете. Как говорится: "недолго музыка играла, недолго фраер танцевал". Но вместе с контрибуцией Ленин отписал Людендорфу Украину и Беларусь. Тут дело даже не в том, что Украина уже сформировалась как УНР и этот акт лишь фиксировал существующее положение, а в том, что Ленин легко расплатился Украиной. как за карточный долг. Вот именно этот "подвиг" прямо касался Украины и все тысячи истуканов стояли немым напоминанием именно об этом. Правда, большевики придумали другую историю, но мы уже с нею попрощались.
Читайте: Американцы, а теперь приготовьте свои толстые кошельки!
Причем, это самое прощание началось с выступления студентов против сворачивания евроинтеграционного курса Украины. Студенты вышли на Майдан, где и были закатаны в асфальт Беркутом. Но через пару дней на Майдан вышли сотни тысяч киевлян и те же самые студенты, в их числе. А потом – начался тот Майдан, о котором теперь знает весь мир. Это было длительное и жестокое противостояние с реальными смертями. И там на Груше, Институтской и Мариинке гибли лучшие люди, в том числе – студенты.
Вторым погибшим на Майдане был белорус Жизневский. Молодой парень, которому бы жить да жить, но он упал на брусчатку Груши, где в последний раз увидел небо еще не свободного Киева. То место, где он погиб, и сейчас огорожено камнями прямо посреди проезжей части. Сколько же еще погибших было после него здесь, рядом и после, уже на войне с тем же самым врагом, но уже в более открытом и кровавом обличье. И везде смерть собирала свою жатву среди всех возрастов, в том числе – молодых людей и часто – студентов.
В Минске к Ленину согнали других студентов. Они пошли потому, что им угрожало лишение общежития, стипендии или отчисления. Этого оказалось достаточно. Невольно задаешься вопросом о том, почему такая разница в студентах и почему такая разница в белорусах? Возможно, Украина пропитывает воздух свободой? А может что-то еще. Но факт остался фактом: Украина счистила с себя эту коросту, а Беларусь – лепит новую.
