Блог | У войны лицо российского телевидения
Среди российских телевизионных россыпей имеется замечательная программа "Политика", что на Первом канале. В ней регулярно обсуждаются главные темы минувшей недели, которые уже полтора года неизменно касаются Украины. Ну, болит у русского человека душа за нашу страну! Тут уж никуда не денешься.
У "Политики" целых два ведущих: большой (в пространственном значении слова) потомок великого писателя Петр Толстой и тот, что слегка поменьше, но тоже не лыком шит – на все руки мастер, и актер тебе, и режиссер, и педагог Александр Гордон. Особенно ценен, поскольку знает Запад не понаслышке – в 90-е основательно поваландался в Штатах. Расклад между ведущими следующий: Толстой, собственно, ведет программу, не забывая к месту и не к месту повторять о том, как поганые укры гробят стариков, женщин и детей, а в конце выруливая на стремление к мирному небу над головой. Гордон же держится как бы в стороне, отвечает за неосновных участников дискуссии, которым позволяются отдельные реплики, но порой позволяет и откровения от собственной персоны: как врежет – у всех поджилки начинают трястись.
Вот и на прошлой программе, посвященной злодейскому переписыванию истории Украины, Гордон начал по мелочам - пообещал перебить нос Перебийнису из МИДа за отмену 9 мая. Но этого ему показалось мало – кто такой Перебийнис? Всего лишь глава министерского департамента информационной политики. И уже чуть ли не в следующей своей реплике Гордон предложил исчерпывающее решение украинской проблемы - 9 мая, прямо с парада Победы на Красной площади, отправить все войска на Киев, ведь историю пишут победители. Изящно, не правда ли? Желанный гость – настоящий украинец Спиридон Килинкаров – даже несколько опешил, предложив попробовать победить сперва словом. Но Гордон не клюнул: сначала лучше оружием!
Адекватное понимание Гордон получил от министра иностранных дел ДНР (звучит-то как!) Александра Кофмана, который объяснял, что меры необходимо принимать до осени, когда произойдет точка невозврата - пройдут выборы и Украина окончательно уплывет на запад. Что делать, осенью в Киеве? – подкинул Гордон. Давайте раньше, попросил Кофман...
Ни для кого не секрет, что бред сивой кобылы давно стал неизменной составляющей российских ток-шоу. Врут на все голоса без стеснения и зазрений совести. Но Гордон-то не приглашенный мыслитель, с которого взятки гладки, а ведущий программы государственного канала. Своим пожеланием увидеть российские войска в Киеве он представил свою страну во всей милитаристской красе и в очередной раз засвидетельствовал, что Россия опасна для здоровья планеты. Ежели не так, то на следующий же день руководитель Первого канала Константин Эрнст должен был бы выставить Александра Гарриевича за дверь. Но этого, как известно, не произошло.
Другое дело, что телеведущий своей эскападой накануне Пасхи выразил глубинные чаяния своих хозяев в Кремле. А ведь им и вправду жуть как хочется оказаться в Киеве, чтобы расставить все по своим местам указующим перстом с Печерских холмов. Да только как это осуществить на практике? Путин как-то обмолвился, что захватить Киев для него – дело двух недель. Но это уже официальное объявление войны. Запад не проглотит такую пилюлю, а решительные санкции могут поставить Россию в весьма неудобную позу – тогда будет не до Украины и новых дней победы.
Потому лихость Гордона невольно вызывает ассоциации с французской песенкой XVII столетия, получившей внушительную популярность и в России век спустя. Она посвящена герцогу Мальборо, из-за специфики правописания превращенного французами в Мальбрука, который отправился на войну, обещал вернуться к Пасхе, но вместо этого погиб и был похоронен. Говорят, что Наполеон любил напевать эту мелодию в начале похода на Россию. Переводчики же на русский не сдерживали полета фантазии в вольности интерпретации (нынче такие бы переводы министр культуры Мединский зарубил бы на корню). Один из переводов вполне подошел бы боевому настроению Гордона:
Мальбрук в поход собрался,
Наелся кислых щей,
В походе обосрался
И умер в тот же день.
"Миронтон, миронтон, миронтэн"... Не так ли, Александр Гариевич? Это уже строка из французского оригинала.
