"Я сделал один вывод". Игорь Кондратюк – о неожиданном финале конфликта на миллионы с Козловским, кума-телезвезду в РФ и письма от Марченко

Игорь Кондратюк – один из самых авторитетных продюсеров шоубиза и телеведущий, имеющий отношение к украинскому телевидению уже почти 40 лет. Сейчас, по его словам, очень избирательно относится к предложениям интервью.

Видео дня

В разговоре с ОBOZ.UA рассказал о своих ощущениях после завершения многолетнего конфликта с певцом Виталием Козловским, признался, какие отношения сейчас имеет с другими бывшими подопечными, в частности – Натальей Валевской, песни которой тоже принадлежали продюсеру. Также вспомнил о своем куме, известном российском телеведущем Андрее Козлове, с которым не общается с начала войны. А еще поделился подробностями семейной жизни.

– Игорь, наш разговор с вами откладывался из-за вашей поездки в США на выпускной дочери (Полина получила степень бакалавра по специальности Aerospace Engineering в Arizona State University. – Ред.), ставшей дипломированным специалистом по космической инженерии. В том, что она выбрала именно это направление, чья заслуга?

– У меня, как известно, трое детей, но только дочка пошла в этом направлении. Я три года учился на астрономии в университете Шевченко, потом перевелся на общую физику и закончил в итоге кафедру оптики твердого тела. В школе учитель физики разрешал мне забирать школьный телескоп домой, и я заболел астрономией. А на какую-то годовщину "Караоке на Майдане" съемочная группа программы подарила мне телескоп. С тех пор мы с дочерью периодически смотрели на небо. Говорили много о звездах, просматривали документальные фильмы вроде прекрасного сериала канала Discovery "Сквозь кротовую нору с Морганом Фрименом". Что именно вдохновило Полину на выбор профессии, я не знаю, лучше спросить у нее. Дочь учится на "отлично", сильная черта ее характера – любовь к обучению.И в школе, и в университете она максималистка.

– Расскажите о своих сыновьях. Где они сейчас?

– Старший сын, Сергей, служит в 46-й отдельной десантно-штурмовой бригаде. Пошел добровольцем в сентябре 2023 года.Младший пока не служит – работает. Это все, что могу о них сказать.

– В прошлом интервью нашему изданию вы рассказывали, что видитесь с дочерью всего дважды в год. Ездите к ней летом, обычно накануне дня рождения, а она приезжает домой на новогодние каникулы.

– Да, обычно наша поездка происходит в августе, перед новым учебным годом, но сейчас закончился четвертый год ее обучения в колледже, она выпустилась – мы очень хотели разделить с ней эту радость. Но уже отбыли, так сказать, свою поездку к ней в этом году. Теперь будем ждать ее на Новый год.

– Какие у вас впечатления от Америки? Что говорят там об Украине?

– Мне показалось, что отношение никак не изменилось. Когда говоришь, откуда ты, поднимают большой палец: Украина – храбрая страна. Никакого негатива за эти годы не почувствовал, за время полномасштабного вторжения – точно. В 2022 году, когда мы пересекали границу, в миграционной службе нам с женой офицер по контролю сказал: мы за вас. На мой взгляд, большинство американцев положительно к нам относятся. Наша дочь учится в Финиксе – столице штата Аризона. На последних президентских выборах здесь победили республиканцы, однако, подчеркну еще раз – мы слышали только положительные отзывы в свой адрес.

С каждым годом в США все реже можно услышать русскую речь. Может нам так кажется, но, скорее всего, не кажется. Создается впечатление, что Америка постепенно очищается от русских. Однако насколько надолго сохранится такая тенденция, сказать сложно.

– Когда наблюдали на днях за публичным спором между основателем SpaceX Илоном Маском и президентом США Дональдом Трампом, что чувствовали?

– Я ужаснулся, когда Маск начал угрожать вывести из эксплуатации космический корабль Dragon, который сейчас является самой большой гарантией выживания Международной космической станции. Это что-то очень странное, но, с другой стороны, второе правление Трампа – это что-то непостижимое, какая-то дичь. Его высказывания, поведение – все это все больше похоже на политический маразм. Невольно напрашивается мысль, что он, извините, скатывается в деменцию. И это абсолютно недостойно такой великой страны, как Соединенные Штаты Америки.

К сожалению, для нас это может иметь печальные последствия, особенно в контексте военной поддержки, которая и без того держится на волоске. Я не утверждаю, что украинская власть – это ангелы и что мы безупречно ведем международную политику. Но со стороны Трампа слышим просто абсурдные заявления: то о Гренландии, мол, США настроены ее "получить". То о том, что Путин – "хороший парень", с которым якобы можно вести нормальные разговоры, потому что "он хочет мира". Это такие глупости, которые трудно даже комментировать.

Нас это не касалось, но когда ехали в США, слышал информацию, что людей, впервые въезжающих в Соединенные Штаты, просят проверить и почистить социальные сети от критических высказываний в адрес Трампа. Не знаю конкретных случаев, когда кого-то останавливали или возвращали обратно, но такая информация имеет место. Даже если это только слухи, сам факт их существования тревожит. Это может свидетельствовать о росте чувствительности американских властей к публичной критике, особенно в контексте изменений политического курса. Мысль, что человека могут проверять на лояльность еще до пересечения границы – такое больше напоминает практики тоталитарных режимов, а не страны, которая веками ассоциировалась со свободой слова.

Хочу надеяться, что агрессивная политика администрации Дональда Трампа по отношению к мигрантам не коснется украинцев.

– Известно, что сейчас в США проживают некоторые из ваших бывших коллег – в частности, Юрий Никитин, с которым вы в свое время продюсировали группу "Авиатор", а также Влад Яма, с которым связывает совместное участие в проекте "Україна має талант". Приходилось ли вам видеться или общаться с ними?

– Нет, не виделся, не встречался, не пересекался – у меня не было такой цели. Два предыдущих года я ездил в Америку с благотворительными "Караоке на Майдане", в частности был и в Майями, но ни с кем из наших медиа-персон не пересекался.

– Ваш проект "Караоке на Майдане" – это суперпопулярный продукт, который успешно шел в эфире два десятилетия. Вы как-то намекали, что, возможно, шоу еще вернется. Есть ли для этого шансы сегодня?

– "Караоке на Майдане" как телевизионного шоу, пока идет война, точно не будет. Но будет несколько благотворительных версий – в этом году, как и в прошлом году, проводится фестиваль "Поколение", в рамках которого в трех городах – Львове, Днепре и Киеве – пройдет благотворительное "Караоке на Майдане". И фестиваль, и мое "Караоке…" на нем будут собирать средства для 3-й штурмовой бригады.

А вот как регулярное телешоу – такого не будет. "Караоке на Майдане" – это передача о талантливых людях и легком, беззаботном настроении на улицах. А такое настроение просто невозможно во время войны – в любом городе. Или на моей родной Херсонщине, которая жестко обстреливается, или в относительно спокойном Закарпатье. Поэтому я не планирую возвращать шоу, и, надеюсь, никто другой – тоже. Кроме того, я принципиально отказываюсь участвовать в любых развлекательных программах. Я вообще не воспринимаю развлекательное телевидение сейчас. Можете назвать это старостью или чем-нибудь другим – мне все равно. Во время войны мне такое не заходит.

– Знаю, что вы следите почти за всеми пабликами, связанными с Херсонщиной. Расскажите, как, по вашей информации, сейчас живут люди в оккупации?

– В недавней дискуссии в соцсети кто-то написал мне, что оккупация – это выбор. Мол, все, кто хотел, могли уехать. Но я не согласен с этим. Особенно, когда речь идет о пожилых людях, которым очень трудно оставить нажитое – то, что строили всю жизнь. Это не выбор – это трагедия. Как там сейчас живется? Люди переживают ежедневное психологическое насилие. Даже если нет физического притеснения, ты каждый день, идя по улице, видишь эти триколоры, войско оккупантов, чужую полицию, которую никто не просил приезжать. Для меня такая ситуация была бы абсолютно неприемлемой. Я однозначно эвакуировался бы, потому что не представляю, как можно жить под врагом. Я достаточно сознательный украинец, чтобы четко понимать: на протяжении веков Украина подвергалась жесткой антиукраинской политике со стороны Российской империи.

Что касается родственников на оккупированной территории, я с ними не поддерживаю контакты. Моя мама общается только с самыми близкими, которые там остались. Они живут по-разному: кто-то потерял работу, кто-то продолжает работать. Среди них нет тех, кого можно было бы назвать коллаборационистами – в основном все работают на каких-то второстепенных работах. Если человек, например, был электриком и продолжает работать по специальности, не считаю это предательством.

– Поддерживали ли вы в последние годы связь с кумом – российским телеведущим Андреем Козловым, с которым играли в телевизионном клубе знатоков "Что? Где? Когда?"? Готовясь к интервью, я с удивлением узнала, что он родом из Луганска.

– Нет, никаких контактов с ним не было. Да, он действительно родом из Луганска, но вырос в Мариуполе, где затем преподавал на кафедре химии Приазовского университета. И меня искренне удивило, что бомбардировки родного города остались для него незамеченными. Вообще многие из тех россиян, кого я считал друзьями, просто приспособились к новой реальности – и им это выгодно. Молчание позволяет и дальше делать какие-то телевизионные программы, получать бюджеты под них, сохранять комфортную жизнь. Я не настолько наивен, чтобы верить, будто ничего не понимают. Они прекрасно осознают, что являются такими же соучастниками преступлений, как и российские военные, которые принесли террор в Бучу, Мариуполь или в другие города и села Украины.

Однако, что могу сделать? Звонить им и говорить: "Ай-яй-яй"? Это бессмысленно. Бог им судья. Я для себя сделал однозначный вывод: они – сознательные рашисты. В том числе мой бывший друг и кум Андрей Козлов. Для меня сегодня не существует понятия "хороший русский". Под это понятие разве что попадают военные из Легиона "Свободная Россия", воюющего на стороне Украины против оккупантов. Возможно, также те, кто донатит на ВСУ. Все остальные – нет. Назвать их хорошими у меня не поворачивается язык.

– Когда мы с вами договаривались о разговоре, вы мимоходом отметили, что принципиально не даете интервью некоторым телеканалам – в знак протеста против формата и содержания телемарафона. Почему для вас это настолько принципиальная позиция?

– Не смотрю телемарафон по трем основным причинам. Во-первых, я категорически не согласен с тем, что власть фактически ликвидировала оппозиционные телеканалы. Это было сознательное решение, которое возмутило многих вменяемых людей в стране. Имею в виду, в частности, "5 канал", "Прямой", "Эспрессо". Это был позорный шаг. Во-вторых, как показывают независимые мониторинги, на каналы телемарафона практически не приглашают оппозиционных политиков. Тех, кто раньше руководил государством, и, по моему мнению, делал это качественнее нынешних руководителей. Тех, кто имеет поддержку 25% избирателей, которыми нынешняя власть, получается, пренебрегает.

Отсутствие дискуссии – это сознательная позиция власти. Потому что те, кто сегодня в центре принятия решений, просто не любят оппонентов. Это такая мини-версия авторитаризма: маленькие необразованные наполеончики в действии. В-третьих, меня возмущает сам принцип финансирования марафона. Государство тратит большие деньги на контент, который создают частные каналы. Если частник хочет делать новости во время полномасштабной войны – пожалуйста. Но за свой счет. Однако пока этого не происходит.

Я считаю телемарафон информационно стерильным. И это проблема. Ведь в стране живет много людей с критическим мышлением и высшим образованием. И они видят, что ситуация в управлении страной сложная, а руководство не всегда компетентно. Если при этом из информационного пространства убирается любая альтернатива – это выглядит как пренебрежение к зрителю. Именно поэтому я не даю интервью каналам, входящим в телемарафон (правда, иногда делаю исключение для общественного вещателя – телеканала "Суспільний"). Хотя в начале, в первые месяцы полномасштабного вторжения, соглашался. Но со временем понял, что имею право на собственную точку зрения – и не вижу смысла ее маскировать.

– Игорь, не могу не спросить в контексте последних событий о Виталии Козловском. Для вас стало неожиданностью, что он вдруг решил рассчитаться со всеми долгами перед вами?

– Да, для меня это было немного неожиданно. Но, слава Богу, к Козловскому вернулся разум. Решил рассчитаться – слава Богу. И принести извинения, что вообще создал эту идиотскую ситуацию. Тема закрыта, я не хочу о ней и о нем больше говорить. И обсуждать мнения других людей о ходе событий.

– Вы имеете в виду комментарий продюсера Михаила Ясинского, что публичный конфликт с вами сыграл на пользу Козловскому и дал новый старт его карьере?

– И его тоже. Для меня история с Козловским завершилась еще в 2012 году, когда он решил уйти.

– А если он предложил бы вам возобновить отношения? Вы бы согласились?

– Есть такое выражение: "Жизнь не стоит тратить на неблагодарных людей". Я могу подписаться под этими словами.

– Видели ли вы переводы его песен на украинский язык?

– Нет, не видел и не слушал.

– По вашему мнению, каким будет его творческое будущее?

– Таким, каким он его создаст. Единственное, что могу заметить – мы проделали хорошую работу. Я имею в виду так называемые старые хиты Козловского. Но повторяю: комментировать то, что он сейчас делает, мне неинтересно.

– Когда завершились судебные споры с Виталием Козловским, у нас был с вами частный разговор. Тогда вы упоминали, что ожидаете публичных извинений от него за обвинения в том, что вы якобы "прячете" сыновей от мобилизации.

– Когда он заявил, что я "спрятал" сыновей, Сергея это искренне возмутило. Он мне тогда сказал: "Что за чушь он несет?". Именно поэтому я настаивал, чтобы Козловский извинился – хотя бы за оскорбление моего старшего сына. Правило же простое как дверь: никогда не говори того, чего не знаешь.

– А видели ли вы перевод песен Натальи Валевской, которую тоже в свое время продюсировали? Композиции, которые она исполняет, кажется, тоже принадлежали вам?

– Некоторые – да. Но ситуация с Валевской была другой – я передал им права на многие песни. К слову, обещал Наташе, что когда приеду из Америки, мы с ней встретимся и наконец-то согласуем некоторые вещи. В свое время ее тогдашний муж Володя Пригладь, который был ее продюсером, фактически забрал все права. Потом они разошлись. Сейчас Володя служит в ВСУ.

– Правда? Не знала этого.

– Да, он служит, причем, если не ошибаюсь, с первого дня полномасштабного вторжения. После расставания он оставил творческое достояние Наталье, но сейчас нам с ней нужно досогласовать договорные истории по некоторым песням. Насчет перевода песен, я пока ничего из этого не слышал.

– С Валевской вы сейчас в нормальных отношениях?

– По крайней мере после творческого расставания мы не конфликтовали и не дрались. Я и с Козловским не скандалил – просто он решил поступить так, как ему подсказывала звездная болезнь. И это оказалось ошибкой. И это единственный случай из всех артистов, с которыми я работал – исключение, а не правило. При случае общаюсь с ребятами из "Авиатора". Чаще – с Пашей Табаковым. Он продолжает творческую деятельность, пишет песни. Было время, когда немного болел, но в целом активен – вместе с женой руководит центром творчества, если не ошибаюсь, это вокальная студия Павла Табакова. Они создают мюзиклы – кажется, уже увидели свет две постановки. Его дочь участвовала в польском "Голосе".

– Смотрели ли в этом году Евровидение и как оцениваете выступление музыкантов группы Ziferblat, которых, как известно, годами ранее критиковали во время "Х-фактора".

– Это первое Евровидение, которое я не смотрел, со времени, когда Украина начала участвовать в этом конкурсе. Пропустил, потому что находился в то время в США – имел разницу во времени в 10 часов. Поздравляю Ziferblat с офигенным местом в финальном зачете! Какими они были, когда я их увидел впервые? Во-первых, маленькими. А во-вторых, очевидно, в моем понимании, тогда они играли действительно дурь (группа участвовала в музыкальном талант-шоу в 2019 году. Тогда они исполнили авторскую песню под названием "Уночі", и после этого один из членов жюри Игорь Кондратюк назвал все действо на сцене одним словом – "чертишо". – Ред.) По сравнению с теми, кто тоже выступал в тот день, они мне не понравились. И от своих слов я не отказываюсь, потому что, как член жюри, имел право высказывать свое мнение. Вот я их охарактеризовал именно так.

– Не секрет, что после начала полномасштабного вторжения в украинском шоу-бизнесе многое изменилось. Некоторые звезды, которые еще недавно были на пике популярности, сейчас упоминаются реже, зато появились новые имена, которые стремительно набрали популярность. Кто из нынешних звезд вам лично импонирует?

– Шоу-бизнес стал стопроцентно украинским – и этому нельзя не радоваться. К сожалению, это произошло позже, чем могло произойти. И к сожалению, под действием внешнего фактора, а не естественно. Но таки произошло. Но, что касается в целом украинского музыкального пространства, – оно прекрасно во всех отношениях. Если говорить о конкретных исполнителях, мне нравятся треки певца Shumei, Cheev. Певица КоІа – тоже очень интересная. Группа "Без обмежень" – хотя она такая старая (смеется), что ее никак нельзя назвать новой украинской музыкой. Они молодцы. "Антитела" для меня всегда – тоже. Артем Пивоваров – очень крутой. Очень нравится, как работают сейчас Пономарев в паре с Михаилом Хомой – они за эти годы дали огромное количество благотворительных концертов, собирая средства для ВСУ. Ну, и не могу не вспомнить рекордсменку по поставкам авто в ВСУ Ирину Федишин! Сотни благотворительных концертов по всему миру за три года полномасштабной войны. С украинским шоу-бизнесом все нормально. С поправкой на войну, конечно. Если кому-то кажется, что он развивается неправильно, то это неправда.

– Почему мы сейчас не так часто слышим Наталью Могилевскую, с которой вы тоже много работали вместе?

– Мне кажется, что Наталья сейчас больше акцентирует внимание на своей жизни – занимается прекрасными дочерями.

– Поддерживали ли вне экрана отношения с недавно ушедшим из жизни Славой Узелковым, с которым тоже работали вместе в жюри проекта "Україна має талант"?

– Нет, мы лишь пару раз впоследствии пересекались – я написал в Facebook об одной из встреч. Он тогда начал сотрудничать с ОПЖЗ, заявил, что будет баллотироваться от них в мэры Винницы, а я сказал, что это путь в никуда. Он ответил: "Спасибо за такое мнение. Никто мне в лицо такого еще не говорил". Я пошутил: "Ну ты же боксер". Тогда наехал на него максимально жестко. А теперь его уже нет с нами, поэтому бессмысленно обсуждать то, как и что он в жизни сделал правильно, а что – нет.

– Общались ли вы во время большой войны с Оксаной Марченко?

– А о чем она мне может написать? Нет, писем от нее не получал. Да и не представляю, о чем мы могли бы говорить – о вышиванках на фоне собора в Москве или "духовных скрепах"? Марченко и ее муж – предатели. Это их преступный выбор. С изменниками я не общаюсь.

Также читайте на OBOZ.UA интервью с легендарным художником Иваном Марчуком – об эмиграции в Вену, жизни по черному календарю и мошенничестве с картинами.

Только проверенная информация у нас в Telegram-канале OBOZ.UA и Viber. Не ведитесь на фейки!