Видео дня
Литературный конкурс. Подлец
Мужчина быстро шел по улице, время от времени нервно оглядываясь. Полы светло-серого пальто разлетались от быстрой ходьбы, а нахлобученная на глаза шляпа, казалось, вот-вот соскочит при следующем резком обороте. Если мужчина хотел быть незамеченным, то выбрал для этого не самый лучший способ. По-крайней мере, уже трое людей тревожно посмотрели ему вслед. Елена Павловна, прибирающая в доме номер сорок пять этой тихой улочки с низкими заборами и маленькими, ухоженными двориками, даже взглянула на часы, чтоб быть во всеоружии, «если будут спрашивать». Мужчина уверенно открыл калитку и скрылся в одном из домов. Больше ничего не происходило и женщина, разочарованно покачав головой, отправилась было восвояси. Но не успела она пройти и двух шагов, как из такси выскочила молодая девушка в легкой, замшевой курточке.
– Вы не видели здесь мужчину? – взволнованно спросила она.
Елена Павловна, подавив обрадованный вздох, только-только основательно устроилась и вперив в собеседницу пытливые глаза, принялась максимально подробно описывать событие, как девушка вздрогнула, оглянулась и бросилась бежать. Она бежала в ту же сторону, что и прежде мужчина в сером и заинтригованная донельзя Елена Павловна вновь посмотрела на часы. «Одиннадцать утра», – она недоуменно пожала плечами. И время какое-то никакое. Ну что может происходить в это время? Супружеская ссора? И то рановато...
Она вздохнула и присела на ближайшую скамейку. Она собиралась здесь сидеть ровно столько, сколько будет нужно. Нельзя сказать, что у нее не было вовсе никаких дел. Дела были всегда и от них не было никакого спасения. Вот и сейчас у нее было важное дело... Она сердито посмотрела вслед спешащей девушке. Та уже добежала до конца переулка и теперь, замедлив шаг, неуверенно остановилась. «Ну вот», – подумала Елена Павловна, – «молодежь... Все спешат, торопятся. А расспроси ты меня хорошенько, деточка, глядишь – и успела бы». Девушка прохаживалась туда и назад по переулку, вглядываясь в фасады домов. Женщина, поджав губы, недовольно наблюдала за ней. Скрепя сердце, она должна была признать, что девушка симпатична. И даже очень. Светлые волосы, собранные в высокий пучок, тонкие, нежные черты лица и гибкая фигурка. Елена Павловна все больше располагалась к этой юной, привлекательной особе. Она хотела уже сама подойти и прямо сказать, куда скрылся подлец, не сумевший по достоинству ее оценить, как калитка распахнулась и на улочку вышел все тот же мужчина. Он увидел девушку, поморщился и недовольно направился к ней.
– Анюта, ну что ты? Зачем? У нас же и так все прекрасно...
– Валерий Константинович... Значит Вы... Она что, красивей меня? Лучше, да?
– Ну что ты, Анюта, малыш... Ну как можно сравнивать красоту? Она у каждого своя, несравнимая.
Елена Павловна, прекрасно слышавшая каждое слов, побагровела и негодующе покачала головой. Что он себе думает, этот... Этот наглец! Как так можно? Мало того, что он предал... Очевидно, предал эту милую, пусть немного глупую девушку... Так он еще имеет наглость так цинично в этом признаваться! Она возмущенно громко фыркнула, но те двое даже не повернули головы в ее сторону. Как будто ее не было рядом и как будто это было не ее дело. Какая наглость! Елена Павловна еще раз фыркнула и отвернулась. Но выдержка вскорости изменила ей, когда она услышала его следующие слова.
– Ну хорошо, хорошо, Анюта. Не сверли меня своими печальными глазами. Хорошо. Еще раз. Еще раз... И больше не проси. Никаких преследований. Никаких звонков, подарков – ничего. Ты просто переходишь все границы, дорогая моя... И если я и соглашаюсь пойти еще раз тебе навстречу, то это только благодаря твоей красоте. А ну-ка, ну-ка, повернись. Вот так. Нет, ты действительно хороша, малыш. И не смотри на меня этим своим жалостливым взглядом... Мы договорились? Ну и прекрасно. Завтра. У меня. Все, как обычно. И помни – в последний раз.
Елена Павловна просто дар речи потеряла, слушая этот монолог... И как он только смог так закрутить девчонку? А ведь с виду – солидный мужчина, и не такой уж молодой... И прямо скажем, совсем не привлекательный. Нос большой, с горбинкой и черные навыкате глаза, и тощая шея с огромным кадыком... И это пальто... И эта шляпа... «Интеллигент». Никогда еще в это мирное слово не вкладывался такой саркастический, презрительный смысл.
Мужчина быстро удалился все той же странной походкой, как будто за ним гнались. И Елена Павловна решила сосредоточить все свое внимание на несчастной девушке. Запуталась, бедняжка... Она повернула голову и неожиданно увидела совершенно радостную, глупую улыбку. Девушка кружилась на месте, помахивая сумочкой и что-то напевая.
– Миллион, миллион, миллион алых роз..., – расслышала Елена Павловна и воззрилась с негодованием теперь уже на девушку. «Ну нет... Ну надо же быть такой дурой! Будет тебе, милая, миллион... И уж не роз, а слез», – Елена Павловна довольно улыбнулась сама себе. В свободное время она занималась сочинительством. По-крайней мере, ей так казалось... Но поскольку свободного времени у нее почти не бывало, то и дальше рифмы слезы - розы дело не шло. Но ей и этого было вполне достаточно. Девушка, напевая, кружилась и кружилась, пока наконец-то со смехом не плюхнулась на лавочку подле Елены Павловны.
– Голова закружилась, – бегло улыбаясь, сказала она и Елена Павловна не удержалась и улыбнулась ей в ответ. Девушка была не просто милой. Она была настоящей красавицей и теперь, рассмотрев вблизи ее лицо, тонкий нос, полные, будто вылепленные губы и огромные веера золотистых ресниц, Елена Павловна ахнула и прижала руку ко рту. Этого нельзя так оставить. Этого никак нельзя так оставить. Да она есть не сможет и спать спокойно... Но что делать? Надо как-то осторожно, исподтишка... А, есть! Ее осенила блестящая мысль и она, громко вздохнув, тягостным голосом сказала.
– Вот ведь, милая моя... Смотрю я на тебя и душа радуется. А у меня горе.
Ход был сделан очень удачно и девушка, широко распахнув янтарные глаза, сочувственно склонилась к ней.
– Горе? Правда? Ну мне очень, очень жаль. И если я могу Вам чем-нибудь помочь...
– Да что уж помочь... Мне бы хоть поговорить с кем. Оно и легче станет. Сама я. Поговорить не с кем, – без зазрения совести соврала Елена Павловна, мать троих сыновей и бабушка пока двоих внуков.
– А хотите, я Вас выслушаю? – немного поколебавшись, спросила девушка.
– Добрая душа у тебя, миленькая, а вот ума... – начала было Елена Павловна но вовремя спохватилась. – Так я и говорю, дал Бог моей племяннице, Галке, красоту... А ума не дал. Вот ведь горе какое... Лицо у нее... Такое, знаешь, – она попыталась подобрать достаточно емкие слова, но врать складно не умела. И описать несуществующую племянницу не смогла, ограничившись кратким, – на тебя она похожа... И вот ведь, угораздило ее... Влюбилась в одного мужчину – и некрасивый, и старше ее. И такой, знаешь...
– Похож, я думаю, на Валеру? – лукаво улыбнулась девушка, блестя глазами.
Елена Павловна смущенно опустила голову.
– Ты не подумай, девка, я ведь не со зла... Ну что ты делаешь, глупая... Горя не оберешься. Да ты, с твоим лицом – пальцем помани и любой рядом будет. На руках тебя будут носить...
Девушка, сокрушенно покачивающая головой, наконец-то не выдержала и в голос рассмеялась. Она смеялась заливисто, как колокольчик, и Елена Павловна с какой-то завистью подумала, что может и есть что-то достойное в этом человеке, раз он делает ее такой счастливой. Она неуверенно улыбнулась в ответ на ее смех и пожала плечами. И вот всегда так – хотела как лучше...
– Хорошая Вы женщина... Пойду я, – насмеявшись всласть и вытерев глаза, сказала девушка. – А Валера – он не то, что Вы подумали. Он – мой фотограф... Он самый лучший, самый талантливый, самый великий в мире фотограф. И Вы знаете, – она склонилась и таинственным шепотом добавила, – Вы еще не видели, какая я настоящая. Сейчас я просто уродина, а когда Валерий Константинович сделает снимки, то на них я больше живу, чем сейчас, понимаете? Я не могу, не могу без них. Мне плохо..., – она медленно поднялась, как будто последнее признание отняло у нее все силы и ссутулившись, пошла прочь.
Елена Павловна ничего толком не поняла, но ей почему-то показалось, что этот мужчина поступил с девушкой еще хуже, чем она предполагала. Она пожала плечами и поднялась. «Подлец – он и есть подлец», – сделала она свой вывод и вполне умиротворенная, отправилась домой, пить чай с булками и проживать свою спокойную, интересную и совершенно счастливую жизнь.