Видео дня
Литературный конкурс. День Льва
Суббота. Утро. На больших настенных часах начало шестого. Внучку должны привести позже – сын с невесткой за покупками в столицу едет. Можно ещё понежиться в кровати. Но привычка, приобретенная с годами, заставляет Ольгу проснуться окончательно. Села, опустила ноги на коврик. Голову сразу же заполнили хлопоты: Необходимо позвонить дочери. Ребёнок очень кашляет. Нужно подсказать, как лучше сделать ингаляции. Ведь эти молодые ничего толком не умеют. Но это будет после десяти – любят поспать, сони. А сейчас...
Ольга посмотрела на мужа. Он лежит на левом боку, лицом к ней. Тихонько рассмеялась: Роман во сне шевелил бровями. "Наверное, что-то интересное снится. Проснется, обязательно спрошу". Наклонилась и легонько поцеловала в щеку. Затем, негромко, чтобы не потревожить его утренний сон произнесла:
– С днем рождения Лев мой июльский. Милый, дорогой. Хоть года и сменили цвет твоей шевелюры, всё равно ты для меня лучше и красивее всех.
Молодо вскочила с кровати. Поправила на нём одеяло.
– Спи именинник. А у меня спешное дело...
Пока муж не проснулся, она сбегает на рынок. И купит кроме всего прочего, ту самую тенниску. Они бы её на прошлой неделе купили, очень ему понравилась. Но не смогли – поистратились. –“Вот хорошо что пенсию вчера получила!..”
Ольга собираясь, прикидывала, что она еще купит кроме подарка. И так, и сяк делила несколько сотен гривен. Вздохнула: ох и пенсия! За тридцать лет отработаных медсестрой в терапевтическом отделении – заработать такую вот пенсию. Как ни крути, а от чего-то придется отказаться. Но тенниску она всё равно купит!
Привела в порядок лицо, прическу. Положила в большой целофановый пакет несколько маленьких – для всякой всячины. Бросила туда-же кошелёк со "стипендией", как говорит Рома, и тихонько затворила за собой дверь.
Во дворе Ольгу встретило солнышко, уже припекающее в такое раннее время. Оно заставило её идти в тени тополей, выстроившихся в два ряда вдоль дорожки. На улице было много пешеходов. Ольге приходилось довольно часто отвечать на приветствия. Ещё бы – ведь чуть-ли не каждый второй в городке когда нибудь, да побывал в её отделении...
Рынок ещё издали напоминал о себе многоголосьем. Для небольшого городка это как раз было то место, где можно пообщаться со знакомыми, и поистратить наличные. Но ей сегодня не до разговоров. Ольга нырнула в водоворот продавцов, покупателей и просто интересующихся. Она з самого начала решила приобрести тенниску. Затем, в зависимости от того, сколько у нее останется денег, купить всё остальное.
Палатка, в которой они с Романом облюбовали тенниску, была на том же месте. Продавец – краснощекая, полнолицая, голосистая женщина, запросила девяносто пять гривен.
– Женщина! Вы же на той неделе продвали ее за семьдесят и даже соглашались за шестьдесят пять, попыталась было торговаться Ольга.
–Тогда говорила, а сейчас всё подорожало, – невозмутимо ответила краснощекая.
Ольга вертела тенниску в руках, рассматривала с той, с другой стороны и терзалась сомнениями. Собираясь на рынок, она все распределила, и уменьшение суммы на несколько десятков гривен лишало их каких-то продуктов. Но уж очень тогда тенниска Роме понравилась!
– Женщина, милая, мой муж даже не догадывается, за чем я пошла. Это же сюрприз ко дню рождения.
– Говорю же – подорожало! – звучало в ответ.
– А вы знаете, чего мы тогда подошли именно к вам? – словно не слыша, схитрила заговорщецки наклонясь к ней Ольга. – Я ему чуть остаток волос не повыдёргивала. Говорит: какая симпатичная женщина в этой палатке торгует и прямым ходом сюда.
Глаза краснощекой потеплели.
– Что-то припоминаю... Ага... Он у вас тоже, знаете, заметный мужчина!
– Ой, глядите у меня! А то придется с обоими разбираться! – смеясь, воскликнула Ольга. Затем вздохнув, положила тенниску на прилавок. – Шутки шутками, а моя пенсия такой затраты не потянет, извините. – Отступила от прилавка и человеческое течение тут же начало относить её от палатки.
– Подождите! Женщина! Да подождите-же!... –
Оглянулась. Продавец, над головами покупателей, призывно размахивала положенной у кулек тенниской. На ее лице светилась улыбка, которая делала его добрым и симпатичним.
– Берите как договаривались!
Ольга остановилась. "Наверно, она в жизни добрая. Но неопределённость и ежедневные заботы, о хлебе насущном, забирая доброту, привлекательность – делают человека черствым и озлоблённым", – мелькнуло в голове.
Улыбнувшись в ответ, Ольга начала проталкиваться обратно. Но не тут-то было. Скопление людей препятствовало этому, и ей пришлось прикладывать немало усилий.
– Разрешите пройти!.. Молодые люди! Что же вы так толкаетесь?! Люди!.. – наконец она почти протиснулася к прилавку: – Уф... – опустила руку в пакет, – Вот Рома будет ра-а!.. – и онемела: вместо кошелька, пальцы встретили пустоту.
Еще не веря в то, что произошло, какое-то время шуршала пакетами, искала... Затем подняла кулек и увидела со стороны косой, длинный разрез.
Между ней и прилавком еще находились покупатели, а она застыла на месте.
– Да подходите же! Отдаю за шестьдесят пять! Так и быть, ни ваше, ни наше. Да передавайте и от меня поздравление имениннику!
А Ольга не могла сдвинуться с места. Лишь перед глазами, словно ускоренные кадры кино мелькали: тенниска, продукты; снова тениска, снова продукты...
– Ну?!.. Передумала?! – на лице женщины исподволь появлялоя предыдущее выражение. – Что за люди!? Я и так, уже, почти задаром!..
Ольга, тем временем, прекратила сопротивление, и течение понесло ее прочь от палатки.
Вообще-то, она была женщина сильная духом. За прожитые годы судьба не раз испытивала ее на крепость. Ольга стойко выдерживала все испытания, даже успевала поддерживать тех кто был рядом. Но то ли годы ослабили ту силу, то ли чувство, что это произошло именно в ТАКОЙ ДЕНЬ! Ольга вдруг ощутила на плечах огромную тяжесть. Ей казалось что эта тяжесть вот-вот раздавит её.
Она шла, пошатываясь, не видя перед собой ничего; толкая других, не обращая внимания на возмушенние крики, и толчки в ответ... Ольга еще не знала, куда пойдет, но по крайней мере сейчас, домой ей возвращаться совсем не хотелось. Была уверенна: Рома не станет упрекать, даже не вспомнит об этом досадном случае. Но сама себе не могла простить! Ведь это она, только она, виновна в том, что допустила такое. Ведь кошелёк можно было спрятать в десяток мест, откуда никто и никогда не смог бы его украсть.
Казня себя, Ольга оказалась на выходе из рынка. Обьята горькими мыслями, не обратила внимания на возню которая вдруг возникла сзади. Там высокий, худой юноша вырывался из рук двух парней подозрительного вида. Увидев, что на них начинают обращать внимание, те отпустили его. В несколько шагов он обогнал Ольгу и остановился на её пути.
– Здрастуйте, Ольга Игоревна!
Медленно подняла глаза. Смотрела непонимающе-горестным взглядом.
– Игоревна не узнаете..? Аркадий я! Ну, тот, что когда-то на вашем дежурстве не давал сомкнуть глаза. Помните?!. Вы мне капельницу ставили, а я иголку из вены вырывал. Всю ночь вы тогда со мной провозились. Даже жгутом, чтоб не вредничал, отходили. Вспомнили?
– Сколько у меня таких ночей было... – ответила, и начала присматриваться повнимательнее: – А... Аркадий...
– Ломка – хреновое состояние, скажу я вам, – он криво улыбнулся. – Но вы меня точно тогда спасли! Пацаны, которые меня приволокли в больницу, думали, что уже загнулся...
– А я на пенсии, Аркаша, – прервала его. – На пенсии... и вот...
Из глаз одна за одной покатились слезы. Ольга отвернулася – не любила и не желала, чтобы посторонние видели ее слабой. Думала, что и он оставит ее, уйдёт.
Но Аркадий продолжал стоять рядом.
– Игоревна, я вот что... – покопался в кармане и протянул ей кошелек. Вот, кореш подобрал... Наверно у вас, выпал...
Она сглотнула, что-то подкатившееся к горлу. Смогла лишь сказать:“Да, да – выпал”.
– Игоревна, вы пересчитайте: там должно быть все в порядке. Только... – он оглянулся по сторонам, – только, не кладите больше деньги в пакет – хорошо?
– Хорошо... – ответила наконец-то ощутив кошелёк в руке. Затем встрепенулась: – "Господи... Что же это я... Аркаша!.. Сынок!.. Как же мне отблагодарить тебя!.."
Но бежевая рубашка Аркадия, отдаляясь, уже маячила в толпе.