Пакистанский «Болливуд»
Универсальный Закон Мэрфи гласит: «Если какая-нибудь неприятность может произойти, она случается».
Два месяца назад я «обозревал» ситуацию в Пакистане, которая уже тогда не внушала особого оптимизма даже неисправимым оптимистам. И все-таки я не рассчитывал, что к положению в этой стране мне придется вернуться столь скоро: ведь в мире еще столько стран, в которых происходят всякие интригующие события, заслуживающие внимания «пираний пера».
Увы, ситуация в Пакистане пошла по наихудшему сценарию. Сценарию детективно-криминальному. 27 декабря в городе Равалпинди после многотысячного митинга оппозиции была убита лидер оппозиции и бывшая (а также весьма реальный кандидат в будущие) премьер-министр Пакистана Беназир «Зульфикаровна» (если использовать русское построение отчества) Бхутто.
Удивительное дело, два соседних вечно конфликтующих государства — Пакистан и Индия — удивительно схожи по «политической истории» правящих элит. В этих странах если не власть, то политическая карьера передаются по наследству, оставаясь в рамках одной уважаемой семьи. В Индии — это клан Неру-Ганди, в Пакистане — клан Бхутто. И судьбы этих семей напоминают давящие на слезные железы индийские кинотрагедии производства «Болливуда», разве что без песен и танцев.
В Индии через какое-то время после смерти Неру (на удивление, естественной), к власти пришла его дочь Индира Ганди, которая то уходила в отставку, проиграв выборы, то возвращалась в премьерское кресло. Ее убили. Мать сменил сын — Раджив Ганди. И его убили. Жена Раджива — Сони возглавила партию мужа, выиграла выборы и не стала премьером лишь потому, что она — итальянка. Премьер-иностранец — слишком сильный удар по национальным традициям этой страны. Возможно, это сохранит ей жизнь.
Беназир Бхутто — дочь свергнутого в результате военного переворота в 1977 году и повешенного спустя два года премьер-министра Пакистана Зульфикара Али Бхутто - унаследовала его судьбу, где взлеты к вершинам власти чередовались с падениями в пропасть. Он был министром иностранных дел в начале шестидесятых и узником тюрьмы в конце того десятилетия, в 1971 году стал президентом, а затем премьер-министром, а уже в конце этого десятилетия снова оказался в тюрьме и кончил свою жизнь на виселице. А далее началась настоящая мыльная опера семьи Бхутто. После казни отца пост лидера партии унаследовал старший брат Беназир — Шенаваз. Спустя год его убили в Париже. Кто убил — неясно и по сей день. Кому это было выгодно? И пакистанским военным властям и... самой Беназир. Подозревали, что, возможно, она, выражаясь сленгом 90-х, его «заказала». Потом опять был взлет — Беназир стала премьером в 1988 году, и через два года была отправлена в отставку... Потом опять премьерство, потом опять отставка, обвинения в коррупции, убийство второго брата, молвой опять «повешенное» на нее.
И вот теперь Беназир Бхутто убита. И снова уйма пищи для любителей построения хитроумных теорий заговора. Загадочно все — вплоть до того, кто стрелял в Беназир, стреляли ли в нее вообще, попали ли в нее, или просто ее убило сорванной при взрыве террориста-смертника крышей автомобиля... Точно известно только одно — Беназир мертва.
И опять-таки на повестку дня встал ключевой вопрос римского права: кому это выгодно? Оказалось, что очень многим. Ее смерти хотели исламисты «Аль-Каиды» — женщина у власти в исламской стране для них нонсенс. Тем более, политик откровенно прозападный. Правда, когда я читаю у российских либеральных публицистов панегирики убитой Беназир, дескать, она была чуть ли не матерью пакистанской демократии, борцом за свободу и справедливость, то это звучит несколько фальшиво. Либерализма и демократии в Беназир Бхутто было не больше, чем в Борисе Абрамовиче Березовском или в Михаиле Касьянове. Разве что Касьянов был скромнее. Его называли «Мишей два процента» (по размеру «отката» от разрешенных им сделок), а мужа Беназир — Асифа Зардари в бытность его министром финансов при собственной жене (!) прозвали «господином десять процентов».
Против смерти Беназир Бхутто «не возражал бы» и президент Мушарраф — ибо у нее было очень много шансов прийти к власти. Поэтому и на него пала тень подозрения, точнее — эту тень на него накинули сторонники Бхутто. Но тут следует вспомнить знаменитое высказывание Путина по поводу убийства Анны Политковской: «Ее смерть принесла нам больше вреда, чем ее репортажи». Вот так и тут, вряд ли Мушарраф в данном раскладе сил предпринял бы такой шаг накануне парламентских выборов. Так что, скорее всего, Бхутто убили боевики «Аль-Каиды». Тем более, что они «взяли» это убийство на себя. Западная пресса назвала это убийство очередной победой террористов «Аль-Каиды». Но до победы «Аль-Каиде» еще, слава богу, не близко.
Да, картина в Пакистане невообразимо запуталась. Партия Бхутто, конечно, может попытаться выиграть выборы под мученическим ореолом своего убитого лидера. Но, с другой стороны, во главе партии стали ее крайне непопулярный муж — «господин десять процентов» — и девятнадцатилетний сын. Вот она — демократия по-пакистански! Она же — демократия по-сирийски, по-азербайджански, по-чеченски, по-...
С точки зрения Запада, сейчас диктатор Мушарраф, пожалуй, даже предпочтительней прозападных и «либеральных», но сравнительно слабых, наследников Бхутто. Ведь на другой чаше весов — растущая день ото дня сила и влияние исламистов самого экстремистского толка. И в борьбе против этой угрозы «мириться лучше со знакомым злом» — диктаторским режимом Мушаррафа, лишь слегка прикрытым декорациями демократии. Мушарраф не будет либеральничать с исламистами (как, впрочем, и с либералами).
А ставка в пакистанской игре очень велика: ядерное оружие. Если оно окажется в руках исламских фундаменталистов, то 11 сентября 2001 года по масштабам покажется Ледовым побоищем Александра Невского (которое то ли было, то ли нет) по сравнению со Сталинградской битвой.