Что украинцам здорово, то россиянам – смерть

("Wprost", Польша)

'Договор Путина-Шредера' звучит агрессивнее, чем 'пакт Молотова-Риббентропа'

Если Украина станет по-настоящему независимой страной, это будет означать конец истории России. Когда лидер российских демократов Юрий Афанасьев так отреагировал на мои слова о том, что Украине нужно вступить в НАТО, я остолбенел. Потому что это означает, во-первых, что даже самые прозападные россияне не считают Киев столицей независимого государства, а, во-вторых, что даже для них история России - это, по сути, история российской империи.

После разговора с проф. Афанасьевым я признал его правоту.

Современная Россия - наследница империи. Правление предшественников Владимира Путина начинается Иваном Грозным, продолжается Петром I, Екатериной II, Николаем I и заканчивается Сталиным. 'Русскость' определяется экспансией. Ибо империю, которая не расширяется, ждет упадок. И, когда россияне, взбешенные тем, что в Вильнюсе на прошлой неделе говорилось о том, как помочь России, заявляли, что Россия не нуждается в помощи, а московские политики бойкотировали встречу, сенсацией дня стало выступление вице-президента США Дика Чейни. 'Ничем нельзя оправдать использование таких природных ресурсов, как газ или нефть, в качестве орудия давления или даже шантажа, чтобы кто-то манипулировал транспортировкой этих ресурсов или пытался монополизировать их поставки', - говорил Чейни. Он добавил, что Россия должна сближаться с Западом и выиграет, если у ее границ будут 'сильные и стабильные демократии'. Последнее предложение россияне восприняли как готовность поддержать Украину. Комментарий газеты 'Коммерсант' после конференции в Вильнюсе был озаглавлен 'Враг у ворот', а выступление Чейни сравнили с фултонской речью Черчилля в 1946 г., которую историки считают началом холодной войны.

Дети Рапалло

Вице-президент США лишил почетного звания врага номер один польского министра обороны. Высказывание Радослава Сикорского (Radoslaw Sikorski), который выступил на сессии Брюссельского форума, посвященной энергетической политике, с критикой Германии за ведение эгоистической политики и неуважение принципа европейской солидарности, было признано сделанным 'в духе холодной войны'. Строительство российско-немецкого газопровода в обход Польши (несмотря на уверения госпожи канцлер в том, что Берлин не подаст Москве руки за спиной Варшавы) Сикорский сравнил с пактом Молотова-Риббентропа.

В Брюсселе только это высказывание, а не польские предложения по вопросам энергетической политики, сделало себе карьеру в СМИ. Однако больше всего эмоций оно вызвало в Варшаве, Берлине и Москве, а не в Брюсселе. Хотя и здесь было предостаточно комментариев. Пресс-секретарь председателя Европейской комиссии Йоханнес Лайтенбергер (Johannes Laitenberger) счел это сравнение преувеличенным.

Комиссар по вопросам энергетики Андрис Пиебалгс (Andris Piebalgs) говорит о легком преувеличении. - Я понимаю позицию Польши, и аргументы министра Сикорского меня убеждают; все его выступление было нам интересно. Однако это сравнение я считаю неадекватным и слишком резким, - говорит Пиебалгс "Wprost". Слова Сикорского защищают поляки и литовцы. Вице-спикер Европарламента Яцек Сариуш-Вольский (Jacek Saryusz-Wolski) считает критику в адрес Сикорского в Варшаве проявлением польских комплексов. - Мы не должны стыдиться и бояться непопулярной правды. Сикорский - не первый польский политик, который прибег к этому сравнению, - утверждает Сариуш-Вольский. Его поддерживает бывший литовский президент Витаутас Ландсбергис (Vytautas Landsbergis). - Как иначе назвать немецко-российский договор, подписанный без консультаций со странами ЕС, а, особенно, с ближайшими соседями? - говорит Ландсбергис.

Сравнение с пактом Молотова-Риббентропа напрашивается само.

Такие договоренности имели долгую традицию - от разделов Польши до договора в Рапалло 1922 г. Цель не меняется: установление господства тандема Берлин-Москва в Европе.

В балтийских странах высказывание польского министра было одной из важнейших политических тем. Сикорского поддержал министр обороны Литвы. Латыши более осторожны. Их премьер Айгарс Калвитис (Aigars Kalvitis) встретился с Ангелой Меркель и был доволен этим визитом. В ходе переговоров с поляками 2 мая он не исключил, что Латвия согласится на строительство ответвления Северного газопровода. Это означало бы появление бреши в общем фронте государств, которым напрямую угрожает Россия. Неслучайно о нефти и газе говорят министры обороны. Ведь речь идет о безопасности. Россия Петра I высылала на Запад армии, разделяла и покоряла соседние страны. Сталин использовал коммунистические партии в качестве агентуры русско-советского империализма, а Путин, преследуя все ту же цель увеличения сферы влияния, использует последние аргументы, которыми он располагает: нефть и газ.

Империализм принуждения

Целью российской политики является восстановление империи. Не потому, что русские тоскуют по статусу сверхдержавы 70-х и 80-х годов. По крайней мере, не это служит главной причиной. Главное - это признание того факта, что российское государство функционирует в меру исправно лишь в качестве мотора внешней экспансии. Путин шел во власть как человек, который предотвратит распад Российской Федерации. И предотвратил, ведя войну в Чечне и ограничивая гражданские свободы. Однако этого слишком мало - чтобы империя перестала распадаться, должна начаться экспансия. Когда империи - от римской до британской - останавливали экспансию и хотели стабилизировать сферу своего влияния, они рушились. Это правило касается всех империй старого типа. И в этом заключается слабость России. В отличие от американской супердержавы, которую Чарльз Краутхаммер (Charles Krauthammer) на страницах "Wprost" назвал торговой державой, Россия - держава территориальная.

Поэтому, используя все средства - от перекрытия нефтяного и газового крана до закрытия границ перед грузинским вином и водой 'Боржоми' она старается восстановить сферы влияния.

Радослав Сикорский прав. Более того, сравнение российско-немецкого газового пакта с пактом Молотова-Риббентропа будет, скорее, не в пользу пары Путин-Шредер. Ведь газовый договор более агрессивен, чем пакт 1939 г. (бывший формально пактом о неагрессии). Кроме того, цели обоих документов одинаковы - разделить сферы влияния на пространстве между Россией и Германией. Давление, оказываемое немецким канцлером на балтийские государства и Польшу перекликается с российскими угрозами.

Наконец, кажется маловероятным, чтобы с Москвой о ее газово-нефтяных угрозах говорил кто-то, кроме Америки. Только США обладают инструментами, способными убедить россиян не начинать новую "холодную войну". Мы должны просто делать то, что нам положено, то есть, ожидать от союзнического государства, каковым является Германия, поведения, достойного союзника и противодействовать созданию российско-немецкого кондоминиума. Позиция наших партнеров из балтийских стран еще слабее, чем польская и, в связи с этим, поддержка прибалтов должна стать политическим приоритетом Польши. А, прежде всего, мы должны как можно скорее создать на национальном и региональном уровне инструменты, позволяющие ликвидировать энергетическую зависимость от России.

Американский аналитик Джошуа Муравчик (Joshua Muravchik) в интервью "Wprost" предостерегал: 'Несмотря на определенное изменение отношение Белого Дома к России и опасений того, что она использует запасы газа и нефти в качестве геополитического оружия, США, скорее всего, примут участие в саммите G-8. Однако попытки оказать давление на Россию в ходе саммита будут жалкими и мы можем, скорее, рассчитывать на то, что Путин будет вести ту же самую политику, невзирая на последствия для безопасности региона'.

Фактически, именно Польша первой выступила с идеей создания общей энергетической политики. Однако благим намерениям не сопутствовала последовательность. Как говорит один из чиновников Европейской комиссии, Варшава совершила тактическую ошибку: - Польское правительство официально представило свой проект накануне весеннего саммита, причем на министерском уровне. Тогда было слишком поздно вносить значимые изменения в 'Зеленую книгу' ЕС. Варшава должна была передать свои предложения на уровне чиновников хотя бы несколькими неделями ранее. Получилось бы не так громко, но более эффективно. Тогда Польша была бы одним из главных авторов 'книги'. Несмотря на это, Андрис Пиебалгс отмечает роль Польши, подчеркивая значимость идеи энергетической солидарности: - Это положение оказалось в 'книге' благодаря Польше. По мнению некоторых наблюдателей, очередную ошибку Польша совершила, объявив об 'энергетическом НАТО'. - У политиков ЕС в Брюсселе НАТО вызывает аллергию; уже не первый год между этими организациями идет соперничество.

Некоторые государства ЕС, особенно, Франция, не согласятся на 'энергетическое НАТО'. Поэтому польское предложение было воспринято, особенно, в Париже, как провокация, - говорит советник Жозе Мануэла Баррозу (Jose Manuel Barroso).

Со своей речью в Фултоне Черчилль выступил 60 лет назад. Тогда СССР сумел достичь апогея могущества, а затем рухнуть. Россия, в отличие от СССР, ведет не мировую, а евразийскую имперскую политику. Но выступления Чейни и Сикорского звучат так же, как речь Черчилля: сдержать агрессивную политику, пока не стало слишком поздно. Путин стоит перед простым выбором: или он будет членом G-8, принимая общие ценности или, подобно своим предшественникам, займется демонтажем мирового порядка во имя имперских целей. Карты уже раскрыты.

Ежи Марек Новаковский (Jerzy Marek Nowakowski), Вильнюс, 15 мая 2006

При содействии: Доминики Чосич (Dominika Cosic), Брюссель; Марты Фиты-Чухновской (Marta Fita-Czuchnowska), Вашингтон; Моники Михалишин (Monika Michaliszyn), Рига