Пациент все же скорее жив, чем мертв
Восемь лет испанка Мария-Антония Кальво доказывала властям, что она... жива.
Смерть женщины официально была зарегистрирована в 1992 году, и даже личное появление Марии-Антонии в зале суда не привело к отмене явной бюрократической ошибки.
Теперь, однако, суд постановил "объявить истицу живой". Это решение, в числе прочих, открывает перед 43-летней сеньорой Кальво возможность выйти наконец замуж.
Мария-Антония говорит, что ее отец умер, не оставив завещания. В соответствии с испанским законодательством, наследство в таком случае переходит к старшему отпрыску, однако использовать его можно лишь с согласия остальных сыновей и дочерей покойного.
А потому, как сказала Кальво в интервью Би-би-си, она убеждена: выписанное в 1992 году свидетельство о ее смерти - дело рук ее родного брата, который пытался таким образом получить беспрепятственный доступ к состоянию отца.
Тяжба
Узнала она о том, что не числится в списках живых, восемь лет назад, когда получила письмо из барселонского суда, в котором Марию-Антонию просили "уточнить ее статус".
Она немедленно поехала в суд и заявила: "Я жива!" Однако городской отдел записи актов гражданского состояния отказался менять что-либо в документах.
Адвокаты тоже не хотели иметь дела с Кальво - на том основании, что прецедента подобному случаю до сих пор не было.
Сама она говорит, что ситуация могла бы не разрешиться и по сей день, если бы не заинтересовавшаяся ею пресса. А обратиться к журналистам ей посоветовал жених, Антонио Гусман. "Когда он предложил выйти за него замуж, я ответила: я тебя очень люблю, но не могу за тебя выйти, потому что я мертва", - вспоминает Кальво.
"Когда я показала ему мое свидетельство о рождении с большим штампом, официально удостоверяющим, что я умерла, он просто глазам своим поверить не мог, и я так благодарна ему, что он помог мне связаться с прессой", - говорит Кальво.
Быть "умершей" очень нелегко, добавляет она: "Я по-прежнему платила налоги и ренту, так что в этом смысле - умирай себе на здоровье, никаких проблем. Я "всего лишь" не могла выйти замуж, не могла бы получать пенсию, а мой младший сын, которому четыре года, считался сиротой, потому что его мать умерла".
Но хуже всего было, говорит Мария-Антония, жить в постоянном страхе, что власти просто отнимут у нее детей. Теперь же она официально жива и весной намерена стать наконец сеньорой Гусман.