Кондолиза Райс: Политика — это не бизнес, а сервис

В интервью «Новой газете» госсекретарь США Кондолиза РАЙС не разделила наши опасения, что в российском Приморье пора раздавать противогазы из-за ядерной опасности со стороны КНДР

Конечно, госсекретарь США провела интервью с «Новой» из-за убийства нашего обозревателя Анны Политковской. Госпожа Райс сумела найти точные, твердые и печальные слова для сына Ани Ильи Политковского.

Без предисловия Кондолиза РАЙС: «Хотела бы начать с того, что у меня вызывает глубокую печаль, — жестокое убийство Анны Политковской. Она была для меня героиней. Анна Политковская была символом всего лучшего, что связано с независимой журналистикой. Она хотела найти истину и добиться правды, чего бы это ни стоило. И я хочу сказать вам, Илья (обращаясь к сыну Анны, Илье Политковскому. — Ред.), что весь мир потерял человека, который был очень важным символом. Но вы потеряли мать. И это особенно горько. Тем не менее — ее работа продолжает жить, а «Новая газета», в которой работала Анна, тоже представляет собой все лучшее, что свойственно независимым СМИ.

Что касается роли независимой прессы, то она очень важна для любого общества, особенно вставшего на путь демократического развития. Эта роль важна не только потому, что это важный ценностный фактор демократического общества.

Независимая пресса необходима для того, чтобы в демократическом государстве соответствующим образом функционировало правительство.

Дело в том, что для того, чтобы правительство отвечало за свои действия перед народом, народу нужна информация.

И эта информация может быть найдена и передана только благодаря наличию независимой прессы.

Независимая пресса играет очень важную роль, идет ли речь о борьбе с коррупцией, о том, чтобы подвергать сомнению политику правительства, или же о том, чтобы доводить до сведения правительства то, что заботит население. Я хотела бы сказать, что мы поддерживаем вашу работу и надеемся, что вы ее продолжите, потому что понимаем ту роль, которую играют независимые СМИ в России. Хотя мы знаем: то, что вы делаете, — совсем нелегко…»

— Г-жа госсекретарь, эту работу, конечно, можно продолжать. Но за последние шесть лет это третья страшная потеря в нашей газете. В 2000 г. погиб Игорь Домников: его убили наемные убийцы, и сейчас над ними идет суд. Он был убит за профессиональную деятельность. А заказ на убийство дал коррумпированный чиновник — вице-губернатор одной из областей России.

Загадочной смертью три года назад погиб заместитель главного редактора «Новой», депутат Госдумы, руководивший комиссией по борьбе с коррупцией, Юрий Щекочихин. Это дело пока не расследовано. Теперь убита Аня. Не слишком ли высокая цена за право заниматься профессиональной деятельностью?— То, о чем вы рассказали, — общая печаль. Я знаю об этих трагедиях. Мы довели до сведения российского правительства, что убийства, которые произошли за последние несколько лет — те, о которых вы говорили, а также убийства других журналистов, — необходимо расследовать и что люди, которые совершают такие преступления, должны знать, что они за них ответят.

На ваш вопрос очень трудно ответить абстрактно, потому что я знаю, что все это было для вас личным горем, личными потерями. Но если посмотреть на историю, мы придем к выводам о том, что в разных странах люди жертвовали собой за принципы. За очень важное дело.

И эти потери никогда не бывают напрасными, потому что в конце концов свобода побеждает.

Что касается журналистов, особенно так называемых «разгребателей грязи», занимающихся расследованиями, то это действительно очень опасная профессия. Потому что по самой своей природе они сообщают людям правду о том, что произошло в действительности.

И в процессе своей деятельности они наживают себе врагов.

Ведь очень часто речь идет о людях, которые могут много потерять, если правда выйдет наружу и будет обнародована.

Но без независимых журналистов, которые занимаются такими расследованиями, демократия не сможет функционировать.

Я не думаю, что это будет для вас личным утешением. Но хочу вам сказать, что все эти убийства имели резонанс во всем мире, люди во всем мире глубоко переживали и настаивали на том, чтобы было проведено расследование и виновные наказаны.

Хочу повторить: вы не одиноки в своей борьбе.

— Скажите, пожалуйста, что такое для вас «чувствующий политик»? Насколько важно политику испытывать сильные чувства? Сильные — именно своей добротой, открытостью?— Мне кажется особо важным, чтобы люди, которые занимаются политикой, испытывали те человеческие эмоции, о которых вы говорите. Чтобы они действительно относились к людям с состраданием. И, что особенно важно, чтобы они всерьез относились к принципам. Потому что я очень часто наблюдаю за тем, какое влияние, какое воздействие может оказать политический деятель на жизни людей. Поэтому очень важно, чтобы политики обладали такими чувствами, чтобы понимать чувства других людей. Я думаю: очень важно для политиков, особенно в демократическом обществе, не терять связи с людьми. С народом. С теми, кого они представляют.

В нашей стране президент Буш очень часто посещает школы, где общается с учениками, или навещает пожилых людей в домах престарелых. В том числе для того, чтобы узнать, как политика правительства влияет на жизнь этих людей. И я знаю, что на президента такие визиты оказывают сильное воздействие.

Но в конечном счете политик должен вести народ за собой, а не быть ведомым. Именно поэтому люди, которые являются политическими руководителями, часто принимают трудные решения. Иногда эти решения могут быть непопулярными. Тем не менее люди ожидают от политиков именно этого, то есть принятия серьезных решений. Потому что если бы политики принимали только легкие решения, то это мог бы сделать кто угодно. А для принятия трудных решений надо обладать особыми качествами. Хочу сказать, что восхищаюсь теми людьми, которые занимаются политикой и готовы взвалить на себя бремя трудных решений, но — для общего блага.

— То есть политика — это не разновидность бизнеса?— …Нет, это форма обслуживания. Форма служения народу и стране.

— Вчера мы ознакомились с исследованием, проведенным организацией «Репортеры без границ». Из него узнали, что Россия занимает 138-е место в мире по уровню свободы слова. Но 137-е место занимают США в той части, которая касается освещения событий в Ираке. Это что — самоцензура журналистов или государственная политика? Страх или патриотизм?— Это, безусловно, не является государственной политикой. Я постоянно смотрю новости по ТВ и должна сказать, что журналисты иногда очень жестко высказываются по поводу правительства Соединенных Штатов. В частности, именно в американской прессе впервые появились сообщения о прискорбных событиях в тюрьме Абу-Грейб. Поэтому, хотя я не знаю, о каком именно исследовании вы говорите, я думаю, что пресса в США пытается сообщать о том, что она видит, причем делать это точно.

Потому что со свободой прессы приходит большая ответственность.

Тем не менее бывают случаи, при которых, действительно, американская пресса воздерживается от сообщений. Речь идет о таких ситуациях, когда жизни американских солдат могут подвергаться опасности. И тогда газета или журнал может решить: не сообщать о каких-то обстоятельствах, зная, что люди могут погибнуть. В то же время американское правительство не может заставить, скажем, «Нью-Йорк таймс» отказаться от какой-то публикации. Лишь сама газета может принять такое решение.

— Вы завершаете долгую и трудную поездку по ряду стран, связанную с проблемой ядерных испытаний в КНДР. Так будет второй северокорейский взрыв или нет? Что делать с этой проблемой?— Действительно, это была долгая, но очень хорошая поездка. Потому что я увидела, насколько един весь мир, насколько единодушно мировое сообщество в том, чтобы осудить то, что делает Северная Корея. Я только что беседовала с Сергеем Лавровым и сегодня позже буду разговаривать с президентом Путиным. Самое важное для всех нас — это обеспечить выполнение только что принятой резолюции Совета Безопасности ООН по Северной Корее, чтобы справиться с теми рисками, которые связаны с ядерной программой этой страны.

Я не знаю, будет ли второй взрыв.

Когда они провели первое испытание, они пересекли некую черту, которую провела мировая общественность.

Но если они все же проведут второе испытание, они только углубят свою изоляцию, потому что мировая реакция на это будет еще более жесткой. Самая важная цель, стоящая перед всеми нами, — добиться того, чтобы Северная Корея отказалась от своей ядерной программы. Уже существует соглашение, достигнутое в рамках шестисторонних переговоров в сентябре прошлого года, в котором как раз и идет речь о том, как обеспечить демонтаж этой программы. Но нужно, чтобы это соглашение заработало. Вы совершенно правы, что ситуация сложилась очень опасная и международное сообщество должно очень жестко и серьезно отреагировать на действия Северной Кореи для того, в частности, чтобы убедить северокорейцев в том, что если они хотят получить от международной системы какие-то блага, то должны отказаться от этой программы.

— Так закупать жителям в российском Приморье противогазы или нет?

— Я надеюсь, такой необходимости нет.

Зоя ЕРОШОК, Андрей ЛИПСКИЙ, Дмитрий МУРАТОВ, Илья ПОЛИТКОВСКИЙ, «Новая газета»