Николай Полищук: "Мы идем к тому, что за медицинские услуги надо платить"

Не нравятся Николаю Полищуку неудобные вопросы, не настроен он серьезно и внятно очертить круг проблем, связанных с регулированием врачебного бизнеса, с деятельностью санэпидстанций. Министр откровенно "съезжает" на посторонние и общие темы, когда его призывают объяснить, как его Министерство собирается пресечь коррупцию в подведомственных ему структурах.

—Как сделать так, чтобы санинспекторы не могли брать взятки?

— А пусть не дают им, и все. Или пусть жалуются...

Зато о грандиозных замыслах по глобальному реформированию всей медицинской отрасли Николай Ефремович говорит с воодушевлением стратега. А мелкие задачи стратегу решать и не пристало: он захватывает плацдармы, обходя небольшие очаги сопротивления...

—В чем цель реформы системы здра­воохранения, о которой вы докладывали в Верховной Раде в июле?

— Мы намерены основные деньги направить на лечение пациента, а не содержание лечебного учреждения. Сегодня в Украине нет врачей, заин­тересованных в здоровье человека. И это нормальное явление. Чем больше больных, тем врачу лучше. Главврач заботится о сохранении количества койко-дней, чтобы подтвердить загруз­ку мощностей своего учреждения, от которой зависит его финансирование. Узкий специалист тоже заинтересован в больном. Больше пациентов (а па­циенты знают, что у них с врачом ры­ночные отношения) — кто-то что-то да заплатит. И частная медицинская структура заинтересована в увеличении количества пациентов, поскольку мо­жет оказывать больше платных услуг.

— Но так было всегда и везде...

— Да! Но в древнем Китае было не так. Врач получал плату, лишь когда импе­ратор и его семья были здоровыми. Мы должны создать такие условия, при кото­рых врач был бы заинтересован в профи­лактике заболеваний. Одним из механиз­мов достижения этой цели может стать институт семейных врачей. Считайте: из 1000 человек в течение месяца проблемы со здоровьем возникают у 750. За меди­цинской помощью обращаются только 250, из них лишь 12-14 нуждаются в гос­питализации или в помощи узких специалистов. Всем остальным помощь могут оказать врачи первичного звена. Но если этот врач будут сидеть на ставке, он не будет заинтересован в большем объеме работ. Такой врач должен работать по контракту либо с общиной, либо с го­сударственным административно-терри­ториальным подразделением. И лучше всего, чтобы главным условием его рабо­ты, прописанным в контракте, было со­кращение количества больных на участ­ке, от чего и будет зависеть его зарплата. Меньше больных — меньше работы, но при этом больше денег. То есть он будет заинтересован в профилактике.

— Но здесь без злоупотреблений не обой­дется: врачи могут просто меньше оказы­вать помощи...

— Для этого есть контролирующие ор­ганы. Управление охраны здоровья, гос­учреждения.

— Их представители будут ходить с вра­чом и проверять, больны или здоровы па­циенты?

— Предположим, на каждого человека в год будет выделяться по 100 грн. Врач возьмет себе участок с 1000 человек. Вот уже у него есть годовой бюджет 100 тыс. грн. Он должен работать как частный предприниматель, платить единый на­лог. Мы его обеспечим помещением, оборудованием. Чем меньше у него на участке будет больных, тем больше денег останется. Эти деньги будут пущены на развитие, на приобретение необходимого оборудования и эффективных лекарств.

Кроме того, этот врач направит своего пациента к такому узкому специалисту, который окажет лучшую помощь, чтобы человек потом меньше болел.

Контролировать семейного врача долж­ны общественность и органы охраны здоровья. Так, как это было когда-то в Западной Украине. Священник, фель­дшер и учитель работали с общиной по контракту. Если было много изнасило­ваний, самоубийств, то община говори­ла священнику: "Святой отец, мы с вами разрываем контракт, вы плохо работае­те". Если детей плохо учили — разры­вали контракт с учителем. Посмотрите, как сделали в Польше. Если количество вызовов карет скорой помощи увеличи­вается, затраты на каждый вызов сверх определенной нормы высчитываются из зарплаты местного врача.

Практика семейных врачей существует и в Украине. Я видел, как в Херсоне ра­ботает семейная амбулатория. За год ее работы на участке в 4 раза сократилось количество инсультов, не зарегистри­ровано ни одного инфаркта, а до этого ежегодно было 8-10.

— Но как у нас может расти количест­во семейных врачей, когда вхождение в частный медицинский бизнес чрезвычайно зарегулировано: необходимо получить ли­цензию, аккредитацию, пройти кадровую комиссию. Естественно, на каждом из этих этапов неизбежна встреча с коррумпиро­ванными чиновниками от медицины.

— Этого не будет.

— Чиновники перестанут брать взятки?

— Не в этом дело. Необходимо мини­мизировать все эти процедуры. Мы хо­тим с нового года ввести практику, когда одновременно с получением сертификата специалиста врачу выдавалась бы лицен­зия на занятие частной практикой.

— А те, кто уже работает?

— Пусть подают запрос на получение лицензии. А мы будем автоматически выдавать лицензии на частную прак­тику. Если мы даем сертификат, свиде­тельствующий о том, что человек может работать в госструктуре, то почему он не может работать как частник?

— Об этом все врачи и спрашивают...

— Мы минимизируем контакт с чи­новниками. Но вы должны понимать, что для начала мы должны провес­ти соответствующую документальную подготовку. Затем мы хотим финанси­ровать медицинские учреждения в за­висимости не от количества коек, а от объема выполненной работы и ее ка­чества. Медицинским учреждениям мы хотим придать статус неприбыльных субъектов самостоятельного хозяйст­вования.

— А из каких источников будет финан­сироваться это хозяйствование?

— Когда нет постатейного финанси­рования, управление здравоохранения, министерство или местный совет на ос­нове контракта делают заказ пролечить какое-то количество больных и выделя­ют на это определенную сумму. По кон­тракту вы набираете работников, кото­рые могут выполнить эту работу. И вы будете заинтересованы предоставить по­мощь как можно более экономно, что­бы у вас остались деньги для развития и поощрения. Таким образом мы достиг­нем уровня, когда у нас будут работать не несколько хирургов, делающих по 40 операций в год, а один, который делает 200-300 операций в год в зависимости от их сложности.

— А хватит ли медицинских менеджеров, чтобы возглавить все эти учреждения?

— Правильный вопрос. Сейчас в "Могилянке" уже есть факультет, который го­товит менеджеров для здра­воохранения. Мы планируем открыть курсы медицинского менеджмента при 4-5 меди­цинских университетах. Кро­ме того, сейчас идет разра­ботка постановления КМУ о подготовке таких менед­жеров, чтобы в период 2006-2010 гг. все руководители от­расли прошли подготовку в области медицинского менеджмента.

— В парламенте уже несколько лет ле­жит законопроект об обязательном медицинском страховании. Вы намерены доби­ваться его принятия?

— Такой закон может быть принят лишь в государстве с мощной эконо­микой. В стране со слабой экономикой этот закон ничего не даст. Напротив, он погубит все, что есть. И Украине сегодня принятие этого закона скорее навредит, чем поможет. Этот законопроект пред­полагает дополнительное налогообло­жение фонда заработной платы, значит, зарплата опять уйдет в "тень". Опять на­грузка на бюджет.

— А в каком виде сегодня может сущест­вовать медицинское страхование?

— Мы хотим сформировать базовый пакет гарантированной медицинской по­мощи. 49-я статья Конституции гласит, что медицинская помощь у нас бесплат­ная, а 95-я сообщает, что какие-либо расходы государства на общественные нужды, размер и целевое направление этих расходов определяются исключи­тельно Законом о Госбюджете.

— Но эти статьи не противоречат друг другу. Бюджет является гарантом бесплат­ности нашего медицинского обслуживания.

— Поэтому я и хочу, чтобы постанов­лением правительства был установлен базовый бесплатный пакет гарантиро­ванной медицинской помощи. А ос­тальное пациент должен оплачивать. И тогда мы сможем говорить о том, что нельзя брать взяток. С каждым годом пакет гарантированной бесплатной ме­дицинской помощи будет изменяться, в соответствии с Бюджетом. Как сегодня распределяется финансирование в ста­ционарах? Примерно 70% — зарплата персонала, 19-33% — коммунальные ус­луги, на пациента (питание, медикамен­ты) остаются 7-11%. Коммунальные ус­луги — это медицинская помощь? Нет. Питание? Нет, кроме случаев, когда оно является лечебным. И не нарушая 49-й статьи, мы можем бесплатной оставить лишь непосредственную медицинскую помощь.

— А остальные расходы стационаров ля­гут на плечи пациента?

— Пациента или местных органов власти, которые содержат лечебное учреждение.

— То есть региональные власти должны обеспечить финансирование за счет мест­ных налогов или опять-таки за счет паци­ента?

— Они должны делать это за счет ком­мунальных поступлений. И тогда мест­ные власти будут решать, сколько меди­цинских учреждений им необходимо.

— А как быть с самыми "популярными" медицинскими учреждениями — санитар­но-эпидемиологическими станциями? Они всегда лидируют в рейтингах "взяткоемких" госорганов.

— Санстанции — это наша большая проблема.

— Впрочем, санинспекторы "обира­ют" клиентов и вполне официально. Со­гласно постановлению КМУ №1351 от 27.08.03 г., СЭС предоставляют целый ряд платных и весьма недешевых услуг.

— Санитарная станция предоставля­ет медицинские услуги не только госу­дарственным структурам, но и частным. А мы как раз идем к тому, что за меди­цинские услуги надо платить.

А относительно борьбы с коррупци­ей... Я вижу несколько методов борьбы с ней. Первый — это увеличение зарпла­ты медикам. Второй — установление платы за качественно сделанную работу. Сколько бы мы ни увеличивали зарпла­ты, будут брать взятки и плохо работать. Третий — определить базовый гаранти­рованный государственный объем бес­платной медицинской помощи. И чет­вертый — надо дать врачу возможность заработать. Если он не хочет работать в госструктуре, пускай идет в частную клинику, открывает свой бизнес. А вот всякие рейды и наказания — это очень неэффективный метод.

— Но санинспекторы не оказывают ме­дицинской помощи. Они выполняют регуляторные функции.

— Если они предоставляют услуги част­ной структуре, то они могут брать деньга. Точно так же, как мы не должны учить в институте врачей для частной медицины.

— Но они берут не только деньги за ус­луги, но и взятки. От их решения порой зависит, будет работать предприятие или нет.

— Для этого есть закон, которого они должны придерживаться. Тот, кто дает взятку, тоже нарушает закон. Если же работники санэпидемслужб действитель­но не дают предпринимателю работать, необходимо жаловаться.

— Чтобы врачи не брали взятки, вы пре­дусмотрели целый ряд мер, а как насчет санинспекторов? Может быть, отнять у них часть регуляторных функций?

— Нет, регуляторные функции у них должны быть. Но некоторые функции мы уже отменили, в частности, упраз­днили некоторые специальности, ведь чем больше узких специальностей, тем больше нарушений. Например, уже не будет специалистов коммунальной ги­гиены. Отменяем мы и другие регуля­торные ограничения. Например, сущес­твуют ограничения для аптек (площадь которых не должна быть менее 70 кв.м). Так вот, сейчас мы будем открывать в селах аптечные пункты по 18 кв.м.

Антонина Бажан, Владислав Силивончик, «БИЗНЕС»

http://business.ua