В колониях есть люди, которые отказываются досрочно выходить на свободу

Кому-то амнистия ка­жется искусственной попыткой разгрузить переполненные исправительные колонии. Кому-то — чрезмерно щедрым по­дарком для заслуженно отправленных в места лишения свободы за совершенные преступления. А кому и гуман­ным актом, направленным на поощрение людей, еще в не­воле вставших на путь исправления.

Видео дня

КОГО И СКОЛЬКО

— Нынешняя амнистия, приуроченная к 60-й годов­щине Победы в Великой Отечественной войне, имеет свои особенности и отличия от предыдущих, которых за годы независимости Укра­ины было тринадцать, — сказал «Сегодня» начальник управления по контролю за исполнением судебных ре­шений Госдепартамента по вопросам исполнения нака­заний Алексей Двойное. — И хотя часть исправительных колоний действительно переполнены (в 181 учрежде­нии отбывают наказание 185 тысяч человек), цель ам­нистии состоит не в том, что­бы освободиться от «бал­ласта», а в том, дабы помочь оступившимся вернуться к нормальной, полноценной жизни.

Среди тех, кто вышел на свободу досрочно или гото­вится сделать это, — лица, к моменту совершения прес­тупления не достигшие со­вершеннолетия (таких 350); имеющие родителей старше 70 лет либо инвалидов пер­вой группы, если у них нет других трудоспособных детей (26 человек); имеющие несо­вершеннолетних и детей-ин­валидов (310); женщины в возрасте свыше 50 и мужчи­ны старше 55 лет (74); вете­раны войны и участники бо­евых действий (6); участники ликвидации аварии на ЧАЭС (25); пострадавшие от Черно­быльской катастрофы; инва­лиды I—III групп (298); а так­же узники, страдающие ту­беркулезом, онкологически­ми, другими препятствующи­ми отбытию наказания забо­леваниями.

— Эти люди, — продолжает Алексей Григорьевич, — осво­бождаются от наказания в ви­де лишения свободы и других наказаний, если были осужде­ны за умышленные преступле­ния, по которым предусматри­вается менее суровое, чем ли­шение свободы сроком не бо­лее пяти лет, и за преступле­ния, совершенные по неосто­рожности, за которые предус­мотрено менее суровое нака­зание, чем лишение свободы на срок не более десяти лет. Подпадают под амнистию так­же осужденные за умышлен­ные преступления до десяти летлишения свободы при усло­вии отбытия не менее полови­ны указанного срока, а также ряд других категорий осужден­ных, оговоренных статьями со­ответствующего закона.

Всего в этом году под дей­ствие амнистии попали 7749 человек. Для сравне­ния: в 1992-м досрочно ос­вободились 1313, а семь лет назад — 38542 осужденных. По состоянию на середину августа 5587 чел. уже поки­нули исправительные коло­нии. А оставшийся срок «от­сидки» 1356 сокращен напо­ловину.

АНЕКДОТ В ТЕМУ

Двое осужденных смот­рят в зарешеченное окно. Один не выдерживает и го­ворит, тяжко вздыхая:

— Бедный Вася! Выйти из колонии — в такую погоду!..

ЗЛО ИЛИ БЛАГО?

Глава Госдепартамента по вопросам исполнения наказа­ний Василий Кощинец утвержда­ет, что более половины амнисти­рованных осужденных оказа­лись в местах лишения свободы либо за незначительные прор тупки, либо за преступления, со­вершенные по неосторожности. А значит, считает руководитель, нынешняя амнистия не приведет к обострению криминогенной ситуации в обществе.

— Убийц, бандитов, соци­ально опасных элементов среди подлежащих досрочному осво­бождению нет, — продолжает на­чальник управле­ния по контролю за исполнением су­дебных решений.

Каждый проект за­кона об амнистии тщательно прора­батывается, фор­мируемые Госде­партаментом пред­ложения детально изучаются, при не­обходимости кор­ректируются в Ген­прокуратуре, МВД, Верховном Суде, Минюсте. Не стал исклю­чением и принятый Верховной Радой 31 мая нынешний закон.

Амнистировать человека или нет, решает судья с обяза­тельным участием в заседании прокурора, а при наличии офор­мленных должным образом полномочий — и защитника. От­носительно несовершеннолет­него необходимо присутствие его законного представителя.

Применение амнистии — дело сугубо добровольное. Ес­ли осужденный возражает (бы­вает и такое), никто его силой на волю не отправит. Более то­го, каждый кандидат дает суду письменное либо устное согла­сие, которое обязательно зано­сится в протокол судебного за­седания.

— Кто же вправе ходатай­ствовать об амнистии? Чело­век сам обращается с просьбой или администрация пред­лагает?

— Когда Верховной Радой принимался соответствующий закон, — говорит Алексей Двойное, — эти вопросы напря­мую задавали главе парламентского подкомитета Андрею Шкилю, и он ответил, что иници­атором может быть сам осуж­денный, его адвокат, родствен­ники, общественные организа­ции, администрация учрежде­ния, которая готовит материалы к судебному заседанию, при­чем, независимо, как характе­ризуется претендент. Но конеч­ное слово — за судьей.

Кандидата вызывают в за­седание, и он может давать по­яснения. Неявка человека не останавливает рассмотрение дела, но если, с точки зрения судьи, необходимых сведений недостаточно, он вправе отло­жить вопрос.

— А в каких случаях чело­веку отказывают в амнистии? И много ли таких?

— Из общего количества по­тенциальных кандидатов отка­зано 409. Часть из них — это те, кто, по мнению судьи, прокуро­ра, администрации колоний, являются злостными нарушите­лями режима, представляют опасность для об­щества. Часть лю­дей отказались са­ми. Причины раз­личны — одни боят­ся выходить на свободу, так как ут­ратили социальные связи с семьей, родными, другие не уверены, что адап­тируются к нор­мальной жизни, станут законопос­лушными — им привычнее строго регламентированные условия неволи. Что ж, каждый выбира­ет свой путь.

По словам сотрудников Гос­департамента, ими заимствует­ся опыт пенитенциарной систе­мы стран Запада, где выработа­на оригинальная система под­готовки осужденных к пребыва­нию на свободе. Скажем, в тюрьмах Голландии примерно за год до освобождения узни­кам перестают давать горячую пищу, предоставляя возмож­ность готовить ее самостоятель­но. Людей, отвыкших от элемен­тарных вещей, выводят на ули­цу и учат правильно, на зеленый свет, переходить улицу, сопро­вождают в магазин, показывая, что и как там можно купить и да­же выдавая для этих целей не­большие суммы денег. Предоставляют непродолжительное, в несколько часов, «увольнение». Иными словами, стараются максимально приблизить к ре­алиям обычной жизни. Все это оказывает положительное воз­действие на тех, кто за годы не­воли потерял четкие ориенти­ры, и кого, возвращение в об­щество из тюрьмы пугает неизвестностью, непредсказуемос­тью. Первые шаги в данномплане, заверили «Сегодня», де­лаются и в Украине.

РЕЦИДИВ НЕИСКОРЕНИМ

— Однако бытует мнение, что за колючей проволокой че­ловек не способен исправить­ся — над ним довлеет печать зоны и тюремная романтика. А тут государство само дарует свободу. Велик ли рецидив среди амнистированных?

— Мнение, о котором вы ска­зали, ошибочно, — парирует Двойное. — В позапрошлом году наши службы детально, в инди­видуальном порядке, отследили, против кого из амнистирован­ных было вновь возбуждено уго­ловное дело. Процент оказался незначительным — что-то около 100 человек на более 5 тыс. ос­вободившихся. В этом году тоже, надеюсь, сработает защитный механизм сопровождения пос­тпенитенциарного обустройства.

Алексей Григорьевич рас­сказал, что практически каж­дого освободившегося из мест лишения свободы должны взять на учет в милиции и ор­ганах трудоустройства. Центры занятости, общественные, благотворительные организа­ции помогают подыскать под­ходящую работу. Несовершен­нолетних, которых в силу объ­ективных обстоятельств не мо­гут отдать родителям либо опе­кунам, стараются определить в воспитательные учреждения, нуждающихся в лечении — в заведения Минздрава.

— Конечно, не все и везде гладко, проблем хватает... Но практика показывает; если первый этап вне зоны склады­вается удачно, то потом чело­век обретает уверенность и навсегда прощается с прош­лым... А рецидив сохраняется и в богатых, развитых странах. Там тоже существует агрессив­ная прослойка населения, со­циально не готовая жить в нормальных условиях, склон­ная к совершению новых прес­туплений и правонарушений. И общество, увы, вынуждено платить налоги на содержание таких людей в неволе...

Среди нынешних амнисти­рованных есть и иностранцы. К полутора годам за причине­ние умышленного телесного повреждения был осужден гражданин Вьетнама. Житель­ница Словении отбывала на­казание по статье 357 УК Ук­раины (хищение, присвоение, вымогательство документов, штампов, печатей, завладение ими путем мошенничества). Привлекался к ответственнос­ти и отбыл часть срока за раз­вращение несовершеннолет­них поляк. Все трое сегодня досрочно вышли на свободу, Кстати, большинство инос­транцев-мужчин, осужденных за тяжкие и особо тяжкие преступления, содержатся в Житомирской тюрьме. Это объясняется географической близостью к Киеву, возмож­ностью зарубежных диплома­тов бывать там, общаться со своими соотечественниками, оказывать им юридическую, консульскую помощь.

VIP-ЗОНЫНЕДЛЯНАС

Алексей Двойное расска­зал и о новациях в местах ли­шения свободы. Лет 15 назад, при Союзе, да и в первые годы независимости Украины, пер­вую посылку осужденный мог получить лишь раз в год после половины отбытого наказа­ния. Причем ее вес не должен был превышать 5 килограм­мов. Сейчас же, в соответ­ствии с почтовыми правилами, она может быть и до 30 кг, а присылать ее разрешается хоть каждый квартал.

Улучшены и санитарные нормы. Прежде полагалось 2,5 кв. метров на «брата». Новый Уголовно-исполнительный ко­декс расширил квадратуру: в воспитательных колониях для несовершеннолетних и в уч­реждениях для женщин теперь 4 м, в лечебных заведениях 5. Все больше колоний переходят от жилых казарм на 100 чело­век к блочному размещению по 6—12 осужденных.

Тот, кто хорошо себя ведет, может сейчас заслужить и та­кую привилегию, как улучше­ние условий содержания. Ни­чего не нарушает, не имеет за­мечаний — из камеры переве­дут туда, где охрана чисто сим­волическая. Сорвался — сту­пай назад, сам виноват.

Зато так называемых VIP-колоний в Украине не предви­дится. Двойное выступает за то, чтобы в перспективе каждое учреждение было макси­мально приближено к евро-стандартам, но против созда­ния отдельным узникам ис­ключительных социально-бы­товых условий — подход, дес­кать, должен быть одинако­вым для всех.

Алексей Григорьевич опро­верг слухи о том, что именно в такую VIP-зону для «крутых», ку­да якобы намерены свозить «сидельцев» из восточных ре­гионов Украины, хотят превра­тить 110-ю колонию на Львовщине, для чего там проводится капитальный ремонт.

— Это учреждение просто перепрофилируется. Раньше в нем отбывали наказание впер­вые осужденные за тяжкие и особо тяжкие преступления, которых нынче переводим в аналогичную 40-ю колонию в Дрогобыче, другие места. А ту­да направим тех, кто совершил преступления средней тяжести, связанные с наркотиками. Там и специалисты-наркологи будут опытные, и подремонтировать здания необходимо. Так что слухи не имеют под собой ника­кой почвы.

Известный в прошлом на­родный депутат, обретший мандат, находясь в СИЗО, по выходу на волю обещал быв­шим сокамерникам прислать ортопедические матрасы. История умалчивает, сдержал ли экс-нардеп свое слово — Двойное ничего об этом не слышал:

— Скорее всего, это были эмоции. Пара-тройка матра­сов ситуацию не изменят, хотя и не помешают — помощь ме­ценатов не бывает лишней. Нашим колониям она оказы­вается — в виде литературы, добровольных пожертвований. Но все же ждать доброго дядю, который бы с барского плеча что-то подарил, не при­ходится. Многие учреждения даже в жестких рыночных ус­ловиях научились самосто­ятельно зарабатывать, и мы такую инициативу всемерно поощряем.

НА ТАТУ ЗДЕСЬ ТАБУ

Свежие веяния в виде попу­лярных на «гражданке» татуиро­вок — стилизованных изобра­жений Юлии Тимошенко с ко­сой или слогана «Ющенко — Так!» — в места лишения свобо­ды еще недошли. Впрочем, как рассказали автору этих строк в одной из колоний под Киевом, наколки делать тут запрещено.

— Если хочешь раньше ос­вободиться, это будет большим минусом, — считает осужден­ный Сергей Волошин. — Рань­ше я делал себе наколки, но теперь они мне не нужны. Дети подрастут, спросят: «А что это такое, папа?» И что ответить? Может, на свободе «Ющенко — Так!» и накалывают — власть же поменялась, потому и пи­шут. А потом к власти придут другие, и что с этими надпися­ми делать? Тут такого нет.

— Я свои татуировки делал еще в армии,по молодости, — признался Валентин Слива. — А теперь ни Юли, никого не хочу. И жена запрещает. Оно мне не надо...

Александр ИЛЬЧЕНКО, «Сегодня»

http://today.viaduk.net