Наталья Гундарева: Я не боюсь ничего, кроме смерти

15 мая после продолжительной болезни ушла из жизни всенародная любимица

Наталью Гундареву огромное количество зрителей считает просто своей - родной и близкой, не играющей, а по-настоящему живущей в отечественных кинохитах: "Сладкой женщине", "Труффальдино из Бергамо", "Вас ожидает гражданка Никанорова", "Осенний марафон", "Однажды двадцать лет спустя", "Одиноким предоставляется общежитие", "Петербургских тайнах" и еще в великом множестве любимых фильмов. Она, так ярко олицетворяющая жизнь, незадолго до начала своей трагической болезни сказала в интервью: "Есть тихая такая надежда, что Бог не оставит своей милостью: может, все это произойдет в одночасье, и ты не будешь висеть тяжким грузом на тех, кто останется рядом с тобой. А уйдешь, оттолкнувшись одной ногой от земли". К сожалению, все не произошло в одночасье, а растянулось почти на четыре года... "Мои собственные данные не позволили мне очень многого"

Когда эта по-королевски ослепительная женщина в 1999 году вышла на сцену получать дорогую и престижную премию "Кумир", то сказала единственное: "Чем дольше живешь, тем больше появляется людей, которых есть за что благодарить" и, заодно, поблагодарила своих "врагов, которые заставляли быть лучше". Вряд ли у этой умной, красивой женщины были достойные ее враги, так как у талантливых людей - это всего лишь завистники. Ведь, будучи максималисткой, Наталья Гундарева строго оценивала и себя, и других. О Гундаревой говорили, что она может два раза сделать замечание партнеру, а на третий - требует снять его с роли. Георгий Натансон - режиссер фильма "Аэлита, не приставай к мужчинам", в котором снималась Гундарева, вспоминал: "Наташа была очень вольной в своих суждениях, никого не боялась. С ней оказалось труднее работать, чем с Дорониной. Но она талантлива и естественна, как кошка".

Для Гундаревой всегда было очень важно - какой ценой дается результат. Потому часто, боясь опустить собственную планку, Наталья Георгиевна могла безапелляционно сказать "нет". И все же с виду сильная, уверенная женщина, она жила сердцем. Ведь это ее признание: "На сердце после неудачи остаются такие рубцы, что, может быть, лучше сразу умереть". Но неудачи видела только сама Гундарева, так как зрители ее обожают в любой роли: крестьянки-простушки, стервы, вельможной дамы. Ведь две госпремии, звание народной артистки России, премию "Ника", приз имени Веры Холодной и многие другие дают не только за красивые глаза.

Самое удивительное, что Наташа Гундарева после школы не отличалась этими "красивыми глазами" и, по всем законам жизненной драматургии, не должна была стать актрисой, так как поступала на инженера, да и всегда была толстенькой и конопатой. Таких в актрисы не брали. Но сначала друг детства Витя Павлов (ныне известный актер), а потом и "чутье" председателя приемной комиссии Щукинского училища сделали ее с первой же попытки студенткой (на одном курсе с Натальей Гундаревой учились Юрий Богатырев, Наталья Варлей, Константин Райкин). Но так никогда и не прошел этот комплекс борьбы с полнотой, о чем говорят собственные едкие высказывания: "Трудно в матрешке предположить могучую трагическую натуру" и "мои собственные данные не позволили мне очень многого". А свой первый показ для актерской службы Гундарева комментирует так: "Меня затягивали в бархатное платье из театра имени Вахтангова всем курсом, чтобы я казалась похудее". Но именно эта ее похожесть на девушку из обычной окружающей жизни и, вместе с тем, море женского обаяния (одна "Сладкая женщина" чего стоит!) сразу сделали ее неповторимой. Кинодраматург, автор сценария ее первого фильма "Здравствуй и прощай" Виктор Мережко, точно подметил: "Гундарева с незапудренными веснушками и совсем не "диетической" фигурой казалась чудом". У нее даже после училища было прозвище Конопатое чудо. А сама актриса, говоря о первой киноработе - роли буфетчицы Надежки, была категорична: "Когда посмотрела на себя в этой роли, ужаснулась: экрана еще такого не придумали, чтобы мою спину уместить...""Жаль отдавать часть жизни куда-то на сторону"

Все годы после училища (более тридцати лет) Наталья Георгиевна служила в единственном театре - имени Маяковского - и считала его главным в своей жизни. Одна из первых ее работ, сделанная всего за десять дней - Липочка в "Банкроте" по ее любимому Островскому, - наделала в театральной Москве очень много шума. Смотреть этот спектакль с начинающей Гундаревой зрители ездили из других городов. Потом были триумфальные Катерина Измайлова в "Леди Макбет Мценского уезда" Лескова, модный спектакль "Я стою у ресторана" Радзинского...

С ней, такой обязательной и фанатичной в работе, единственный раз произошел нелепейший казус: она не пришла на собственный спектакль. Забыла. В этот день провожала друзей за границу и просто отвлеклась от постоянного ритма. На следующий день ее вызвал директор театра и, ничего не подозревающая Гундарева, думая, что это по поводу готовящегося присвоения ей звания народной, пришла к нему в хорошем расположении духа. И когда он сказал о забытом спектакле, Наталье Георгиевне стало плохо, и она потеряла сознание.

Однажды на вопрос: "Чем вы заплатили за успех?", Наталья Георгиевна ответила: "Наверное, детьми". По иронии судьбы Гундарева, очень органично и искренне сыгравшая мать-героиню с десятью детьми в фильме "Однажды двадцать лет спустя", в жизни на своих собственных так и не решилась. "Я всегда была так заполнена театром, что было жаль отдавать часть жизни куда-то на сторону. Работа постоянно опережала очередную необходимость завести ребенка. Наверное, когда я постарею, то буду очень жалеть, что нет детей. А, может быть, нет..." Из-за того, что сама актриса никогда ничего не рассказывала о своей личной жизни, а посплетничать всем было невмоготу, молва приписывала ей разных "мужей и любовников" из актерской среды. Вначале - достойного Александра Михайлова, с которым у Натальи Георгиевны была "любовь" в "Белом снеге России" и даже "свадьба" в "Одиноким предоставляется общежитие". Потом ее "выдали" замуж за Сергея Шакурова, ее частого партнера и по кино ("Собачий пир", "Тайны дворцовых переворотов"), и по антрепризе "Игрушечный рай". А вот действительные мужья Гундаревой, как ни странно, всегда были вне интересов публики. Первый - известный режиссер Леонид Хейфец, у которого она сыграла первую роль на телевидении. Второй - актер из ее же театра Виктор Корешков, с которым они часто замечательно играли любовь в спектаклях. Третий, и самый преданный, - актер Михаил Филиппов - тоже оттуда. Вместе они блистательно сыграли в "Небесах обетованных" сожителей-алкашей и в сериале "Петербургские тайны" - героев-негодяев. О муже, как хорошем актере, Наталья Георгиевна могла рассказывать много, а вот о личном лишь нехотя обронить: "Нас спасает абсолютная несхожесть во всем. Думаю, что если люди во всем похожи, то очень скоро им станет скучно друг с другом"."Надо уметь черпать в сегодняшнем дне радость бытия"

Как ни странно, она, человек предельно избирательный в своей работе, вдруг стала соглашаться на антрепризы: "Просто чтобы зарабатывать деньги. Другого выхода нет. Ну, грубо говоря, квартира есть, машина "Жигули" есть, дача на 105-м километре есть. Но это же нужно все обслуживать! Я привыкла к стабильности, но у меня с детства остался страх быть чьей-то должницей..."

Когда в 2001 году она попала в больницу с диагнозом обширный ишемический инсульт, вся бывшая огромная страна, затаив дыхание, молилась за ее здоровье. Сразу же возникли версии случившегося: обвиняли и тайские таблетки для похудения, и недавно сделанную пластическую операцию, даже вспоминали ее стычку с Олегом Табаковым. Наверное, все вместе. Ведь неслучайны эти способы "возвращения молодости"? Судя по очень редким интервью актрисы, перед болезнью она переживала сложный период. После смерти своего "Пигмалиона", режиссера Андрея Гончарова, в театре Наталья Гундарева уже была не такой востребованной, в кино тоже редко звали, да и многое ей самой там не нравилось. Появился страх возраста и будущего. Мистика, но за несколько недель до несчастья, Наталья Георгиевна в перерыве между репетициями вдруг сказала: "Я ничего не боюсь. Боли не боюсь, страданий не боюсь. Я боюсь только смерти. Вообще, я надорвалась в этом году..."

Врачи все время в своих прогнозах были очень осторожны, но постепенно Гундарева восстановила речь, каждый день посещала тренажерный зал, начала понемногу ходить и даже планировала написать книгу воспоминаний. Боясь волновать Наталью Георгиевну, от нее усиленно, в течение целого года, скрывали смерть любимой мамы Елены Михайловны, которая наступила буквально через несколько недель после госпитализации дочери.

Тогда были, как часто случается в таких случаях, и прогнозы экстрасенсов, один из которых сказал, что "видит" Гундареву снова на сцене. И почему-то так хотелось верить этим потусторонним силам! Но они нас "обманули". Последний год о Гундаревой мало вспоминали, о ее самочувствии практически не сообщали, а она тихо угасала. И самое трагическое, что она это осознавала...

Наталья Гундарева была коренной москвичкой, узнававшей свой любимый город "по запаху". Считала себя "хорошо осведомленным пессимистом": "Надо уметь черпать в сегодняшнем дне радость бытия, а не ныть, иначе не проживешь". Постоянно "организовывала" себе новые преодоления: однажды даже прыгнула с парашютом. Категорически не прощала предательства, недаром ее три близкие подруги были "родом из детства" и ничего общего не имели с искусством: одна врач, вторая шофер и третья - банкир. А в театре дружила лишь с Игорем Костолевским и режиссером Сергеем Арцыбашевым. Предательством считала и отношение прессы к артистам, с горечью комментируя: "Нельзя писать об артистах без любви. Беда в том, что журналист, особенно молодой, хочет проявиться за счет другого, уже чего-то в жизни достигшего человека: а напишу-ка я о той же Гундаревой какую-нибудь гадость! И пишут. Я понимаю, что профессия актера растиражирована до предела. Я получаю сейчас меньше, чем булочник, который торгует у метро, но это же не значит, что ко мне можно относиться пренебрежительно". А вот в чем же актриса была совершенно не права, так это в пессимистическом взгляде на собственный путь: "Выясняется, что очень много просто проходит мимо. Очень". А на вопрос: "Что же прошло мимо?", ответила: "Жизнь!.."

Галина Цимбал, «Факты»