Леонид Кравчук о современном украинском православии: «Нам не нужно разрешение на создание независимой церкви»
Время президентства господина Леонида Кравчука было временем надежд, не все из которых до сих пор реализовались — кто знает, сколько еще президентских сроков понадобится для окончательного урегулирования проблем православия в Украине? Ведь зависит это не только от церковных канонов, давления Московской патриархии, безразличия Вселенского православия или амбиций некоторых светских и церковных политиков. С течением времени иногда становится все более очевидно, что условия православного мира в Украине тесно связаны с такими якобы далекими от религии факторами, как уровень жизни людей в стране, образованность и непредубежденность чиновников, честность политиков, уважение к убеждениям другого человека, а также готовность каждого из нас хоть иногда жертвовать своими собственными интересами ради общины. В любом случае, не будет ошибкой «перелицовать» старую пословицу и сказать: «Каждый народ имеет такую церковь, которую он заслуживает».
— Существовали ли в 1992 году действительные основания для создания в Украине единой православной поместной церкви?
— История нашей православной церкви, горькие последствия которой мы ощущаем сегодня, сложная и трагическая. В советские времена было поставлено задание просто уничтожить Украинскую церковь; любые попытки основать независимую от Москвы церковь кончались понятно как. Когда Украина стала независимым государством — абсолютно естественно и согласно ее историческим истокам — я как президент поставил перед собой весьма оптимистическое задание. Впервые и открыто оно было сформулировано так: «Независимая Украина должна иметь независимую православную церковь». Сегодня на этом тезисе ставят точку, забывая, что я наметил также общие пути разрешения этой проблемы. Они сводятся к тому, что государство должно создать условия, необходимые для объединения православных, не вмешиваясь при этом в канонические дела, которые являются прерогативой верующих и духовенства в общем. Такова была моя позиция. Отмечу, что веских оснований для оптимизма не было и тогда — Московская патриархия все делала для того, чтобы независимая Украинская церковь не состоялась. Тем более, что во время тогдашнего визита в Киев московских иерархов, в частности Редигера, они удостоверились, что украинское общество хочет независимого православия.
Почему они так противостоят нашей независимости? Как вам известно, в советские времена 60% ресурсов Русской православной церкви (РПЦ) было сосредоточено именно в Украине. К тому же — исторические истоки, Крещение в Киеве. Напомню, что празднование 900-летия Крещения Руси по велению царя Александра III происходило не в Москве или Санкт-Петербурге, а в Киеве — историческом центре православия. Поэтому Московский патриархат и не думал «отпустить» Украинскую православную церковь, которая стала бы крупнейшим центром православия на поприще бывшего Союза. (Добавим — и в мире.— К.Г. )
Второй причиной обострения были противоречия в нашем православии — оно распалось на несколько враждующих частей, которые не могли найти общей позиции. А чего было ожидать? Ведь митрополит Владимир Сабодан всегда и во всем руководствовался установками Московского патриархата. Скажем, о созыве известного Харьковского собора даже не сообщили украинскому правительству, президенту Украины. Я вынужден был пригласить митрополита Владимира к себе, у нас состоялся долгий, важный и принципиальный разговор. Я напомнил ему о том, что церковь должна считаться с законами государства даже тогда, когда она, церковь, руководствуется своими законами. Ведь не нормальна такая ситуация, когда на территории государства происходят процессы, хотя бы и церковные, которые пренебрегают законами государства и не считаются с властью, избранной народом Украины.
На этом фоне возникли сложности со становлением Киевского патриархата, начался раздор между несколькими независимыми украинскими церквями. В общем, речь идет об очень сложных и беспрецедентных процессах в православной среде на пути к образованию Поместной независимой церкви.
— Была ли у вас тогда надежда на то, что независимая православная церковь таки будет вскоре создана?
— Я действительно надеялся — думал, что дойдет до перемирия, согласия; что интересы Украины и духовности народа станут для наших православных выше каких-то чисто церковных дел. Этого, к сожалению, не произошло.
— Раскол православия со временем углубляется. Кто или что стало причиной этого?
— Одной из причин является то, что к церковным процессам почти немедленно подключились наши политики — заходились использовать православную конфессийную карту в своих целях. Депутаты, Президиум ВР начали собирать подписи, «делить церкви» — решать, кто какую церковь поддерживает. В самом Парламенте создавались группы «защитников» той или иной церкви. Это сильно и негативно влияло (и влияет сегодня) на процесс становления и развития Украинской церкви. Я обращался в Президиум ВР с просьбой не вмешиваться в это дело. Моя же позиция была и остается неизменной: Украина, государство создает законы, условия для церковной деятельности, но не вмешивается в чисто церковные дела, то есть считается с канонами церкви. Ведь, согласно Конституции, церковь отделена от государства.
Нужно, однако, вспомнить, что исторически православие всегда руководствовалось государством и занимало в системе государство — церковь второй план. Когда-то всю полноту светской и духовной власти олицетворял царь, а православие было ему полностью подчинено. Позже место царя занял Сталин, которому РПЦ ревностно служила, что и сегодня остается не смытой кляксой на совести и имидже церкви. Это очень темная страница в истории Русской церкви.
— Не кажется ли вам сегодня, что президент Кравчук в тех церковных делах мог действовать иначе?
— Много анализировал и размышлял. Иногда я думал, что с церковными делами, с основанием независимой Украинской церкви, может, не стоило так спешить. И что я опередил реальные возможности времени, сделав заявление: «Независимая Украина должна иметь независимую православную церковь». Возможно, нужно было сначала сделать какие-то соответствующие шаги, провести разъяснительную работу среди верующих, собрать церковный актив и с ним посоветоваться, а уже потом выступать с заявлением.
Но для объяснения моих действий нужно вспомнить, что в то время все мы были в весьма приподнятом настроении. Это сейчас все крутится вокруг денег, а тогда была настоящая романтика, надежды, радость. Когда я вижу сейчас, как покупают всех и вся, то у меня волосы дыбом встают. В первые годы Независимости и в голову не приходило, что можно что-то решить деньгами. Не только я придерживался таких взглядов — я видел и верил, что так думала и вся президентская команда. Хотя, конечно, были и исключения.
Теперь я думаю, что тогда нужно было более глубоко, спокойно провести переговоры с Москвой, вместе подумать о путях и условиях предоставления автокефалии, о том, сколько на это понадобится времени и тому подобное. Но это сейчас возникают такие мысли, особенно, когда наблюдаю за ошибками современной власти. Тогда же была одна мысль — иметь все независимое: Государство, церковь, все! Мы все ощущали веяния и необходимость той независимости. Сколько всего было вокруг — Народный Рух, митинги в столице, в областях, по селам! Можно понять, что в тех условиях я, очевидно, действовать по другому не мог.
— Какие ошибки, по вашему мнению, совершило правительство президента Кучмы? Те ошибки, которые привели к дальнейшей эскалации антагонизма между отдельными церквями украинского православия.
— Теперь, когда мне говорят, что в ближайшее время будет объединено украинское православие, я понимаю и говорю, что это невозможно. И когда Кучма заявлял о том, что объединение церквей вот-вот состоится, я знал, что это нереально. Думаю, что и Президент Кучма хорошо знал, что Московский патриархат на это не пойдет. Но для народа фраза об объединении — привлекательная, перспективная. Многие в это поверили. Власть успокаивала народ православный своими обещаниями быстро объединить церкви, а фактически — обманывала людей.
Я говорил и говорю постоянно — этого в ближайшее время не случится. Между тем предлагают различные варианты, например такой: пусть одновременно идут на покой патриарх Филарет и митрополит Владимир. Тогда те, которые займут их кафедры, смогут между собой договориться. Действительно, между этими двумя персонами не может быть примирения. Но кто бы другой не пришел на их места, стратегические церковные интересы всегда будут превышать намерения личностей. Потому что не только политикой, но и церковью правят интересы. Невозможно себе представить, чтобы сегодня Московский патриархат принял решение — предоставить автокефалию Украинской православной церкви. И кто бы ни был митрополитом УПЦ МП, он не пойдет против интересов Московского патриархата. Никогда! Поэтому мы должны примириться с мыслью, что во всяком случае две православные церкви будут существовать в Украине еще долгое время. Зная это — а мы это знаем — не нужно делать никаких шагов для обострения ситуации — это вредит не только церкви, но и людям, которые воспринимают с обидой отношение к своей церкви.
— Но будет ли такая «мягкая» тактика полезна Украине, не «отодвинет» ли она духовное единение православных украинцев на долгие годы?
— Когда я езжу по Украине и встречаюсь с паствой Московского патриархата, то постоянно наблюдаю безразличие прихожан к проблеме церковного подчинения тому или другому патриархату. Вот, скажем, в моем селе церковь подчинена Московскому патриархату, о чем мне неоднократно намекали наши «патриоты»: «Как же так? Вы президент Украины, а ваша церковь — Московского патриархата?». Как-то я поехал в село, собрал земляков (кстати, среди церковных активистов там много моих родственников — это традиция со времен моего деда; я тоже иногда помогал той церкви) и откровенно спросил: «Как вы — украинцы — смотрите на то, что над вами Москва?». На что мне ответили: «А какая разница? Служат и поют у нас на украинском языке». (В церковном хоре поет немало моих родственников — они очень «поющие», особенно по линии матери. Когда дома за столом запоют, просто крыша поднимается!) Люди не любят перемен — церковь стоит здесь с деда-прадеда, так пусть служит, как есть. Вот вам еще одна точка зрения — раз люди молятся Богу и за Украину, им безразлично, кто там сверху.
Я глубоко уверен, что ни в коем случае не нужно обострять споры между церквями, подчеркивать юрисдикционную принадлежность. Когда власть начинает опекать одну церковь, она ставит в неудобное положение все остальные. Если сегодня невозможно решить вопрос кардинально (а его нельзя решить), то нужно считаться с тем, что есть. Иначе будет худшее. Вспомним трагедию в Югославии — распад страны, гибель сотен тысяч людей. И все это не из-за экономических причин, а из-за межконфессионального и межрелигиозного противостояния. И когда мы будем принимать решение вне церкви, вне интересов многих людей, это может повлечь к чему угодно. С другой стороны — мы постоянно говорим о единении Украины, об образовании и духовности нации, об общестратегических и общенациональных интересах. Но если церковь (все церкви, независимо от подчинения) не включится в этот процесс, то все весьма усложняется.
Я создал форум «Об’єднаймо Украину». Как на Востоке, так и на Западе слышу одни и те же слова: «А для чего нам объединяться с бандеровцами? А для чего нам объединяться с москалями?». Такие мысли фиксируются в сознании, становятся стержнем духовности человека, передаются детям, внукам и т.д. Этому не будет конца, если мы сознательно не будем об этом писать, пропагандировать единство. Думаю, что здесь многое могут сделать СМИ — если все они станут на государственную позицию, независимо от того, кому служат. Начинать, однако, нужно с депутатов, чиновников, членов правительства, независимо от национального происхождения, воспитания, партии и тому подобное.
— Известно, что уже сегодня очень активно выстраиваются ряды православных для поддержки пророссийских сил на следующих выборах. Как с этим быть? Можно ли влиять на «стратегию» РПЦ в Украине?
— Согласно светским законам и канонам, церковь — вне политики. Сегодня, однако, церкви отходят от своих канонов и активно действуют в сфере политики. То есть большой грех — вмешательство церковных иерархов в политические процессы, а еще и откровенно, чтобы не сказать — цинично. Дошло до того, что с амвонов ведут агитацию за тех или иных политических кандидатов или поддерживают политику другого государства, которое имеет свои интересы в Украине. Необходимо, чтобы все ветви и уровни власти — Президент, ВР, правительство, местная власть — поняли всю страшную опасность этого феномена, особенно для идеи объединения Украины в единое духовное целое.
Власти стоит учитывать ту аксиому, что церковники, как и чиновники, выбирают сторону не государства и даже не Бога, а действуют в собственных интересах. Когда они пропагандируют ту или иную светскую идею, это значит, что они имеют с этого какой- то интерес. Скажем, «зарабатывают» нефтяные квоты (РПЦ) или получают — на низшем уровне — парафии (а парафии — это люди, доходы, деньги). Эти «церковные» процессы мало чем отличаются от светских процессов, в том числе и политических, и именно здесь идет наиболее ожесточенная борьба.
— Как вы оцениваете изменения политики Московской патриархии относительно украинского православия за период 1992—2005 годов?
— Думаю, эта политика заметно изменилась — стала менее агрессивной. По моему мнению, пиком агрессивности и непримиримости стало проклятие, анафема, патриарха Филарета — это был знак серьезной агрессии Московской церкви. Сейчас она стала несколько менее воинственной, изменила формы своего давления, хотя преследует те же цели — православие в Украине должно быть таким, каким его хочет видеть РПЦ, Россия. Это было и это есть сейчас. Здесь изменений нет. Особенно сильное давление оказывается на Киевский патриархат, который Московская патриархия непрерывно и настойчиво называет безблагодатным. Вспомним также, что за прошедшие годы Московская церковь полностью изолировала украинское православие от международной церковной жизни, от общения с Вселенским православием.
— Какое влияние на развитие событий в Украинском православии может оказать вмешательство Вселенского патриарха?
— Я ценю тот вклад, который делает Константинопольская архиепископия, расширяя наши знания об историческом церковном процессе, делая акценты на той роли, которую играла когда- то Киевская митрополия. Благодаря Вселенскому патриарху и его окружению наше общество вышло из того круга толкования исторических событий, который был нарисован для нас Московской патриархией. Для многих верующих это стало моментом истины. Константинополь, его роль в истории Киевской Руси возник сегодня среди нас как будто из небытия, в которое его «отодвинула» российская историография. Хотя, конечно, об этом много пишут также украинские ученые.
Но трудно поверить в то, что Вселенский патриарх сможет действительно изменить состояние дел в Украине. Думаю, что его сдерживает и будет сдерживать Московская церковь, на стороне которой — сила. Вселенский патриарх не захочет, по моему мнению, окончательно разорвать связи с православной Москвой. Надеяться, что обращение к Вселенскому патриарху приведет к созданию независимой Украинской церкви — наивно. Тем более, что при самом благоприятном развитии событий Московская церковь и ее епископы в Украине останутся на месте, никуда не денутся.
Я всегда считал и считаю, что наши внутренние проблемы, в том числе церковные, мы можем и должны решать сами. Никто не даст нам автокефалии, никто не сделает за нас наше историческое дело — Украина, ее верующие должны сами создавать свою церковь. А искать кого-то на Востоке или на Западе, кто дал бы нам право на нашу автокефальную церковь — это как-то сугубо по- чиновнически. Если бы мы так думали в начале 90-х, то сегодня не имели бы независимой Украины. Мы провозгласили ее сами, а не ожидали, пока нам это позволит Америка или Россия. Не нужно чьего-то разрешения и на автокефалию — свою независимую церковь должны основать верующие украинцы.
Так же не следует учитывать то, например, что Москва объявила Киевский патриархат неканоническим. Для нас, украинцев — это наша церковь, там молятся наши люди, там они обращаются к Богу, что и является признаком каноничности. Это право верующих — выбирать, где молиться. А политики, власть должны искать такие реальные шаги, которые бы не обостряли религиозной ситуации в стране, а не ожидать, что Москва даст нам автокефалию или хотя бы автономию. Это даже как- то неприлично — искать или ожидать чьего-то разрешения; меня, как политика, это унижает. Тем более что у нас есть действительная Украинская церковь — так захотел Бог. А относительно тех знаменитых канонов — кто может сказать, что их создал Бог? Это же не так! Каноны созданы для того, чтобы держать верующих в повиновении — это понятно всем.
— Что сделала «не так» нынешняя власть в православной политике — Президент, правительство?
— Нынешнее правительство занимает, в целом, правильную позицию, стремится к тому, чтобы иметь свою церковь; это совпадает с моими взглядами. Но представители новой власти очень спешат. Так же, как они на Майдане обещали сразу все изменить в политике, из чего ничего не могло выйти, потому что жизнь намного сложнее, чем кое- кто считает. Спешка не может принести реального успеха также в делах церковных.
Я бы рекомендовал — из собственного опыта и знаний в этих делах — не спешить. Уверен в том, что когда Украина решит свои экономические и социальные проблемы, станет более авторитетной в международных отношениях, когда станут лучше жить люди, то острота церковных проблем исчезнет. А сейчас на наших социальных проблемах спекулируют политики — не только светские, но и духовные: иерархи, священники, которые одних украинцев подстрекают против других. Только объективность, равное отношение власти к церквям могут нам помочь. И никаких обобщений. Скажем, никогда нельзя говорить: «Московская церковь плохая». Потому что речь идет о гражданах Украины, которые, согласно Конституции, сами определяют, к какой церкви им принадлежать. Но если ты знаешь священников, епископов, активистов этой церкви, которые в своих проповедях подрывают нашу государственность, занимаются антиукраинской политикой, об этом не только можно, но и необходимо говорить, называя фамилии и адреса.
— Или на следующих выборах православные церкви снова будут играть заметную роль, как это обещают сегодня православные братства? Можно ли это остановить?
— Действительно, идет активная подготовка, особенно в Луганской, Днепропетровской областях. Я был там, встречался с представителями УПЦ МП. Иерархи утверждают, что не будут брать активного участия в избирательной кампании, не будут призывать с амвонов голосовать за того или иного кандидата. Несмотря на это, очень возможно, что они опять будут выполнять установки Москвы или Киевско- Печерской лавры. Относительно активистов их паствы, то уровень вражды, агрессивности, накопленный за 14 лет нашей независимости, просто поражает. С политического измерения эта вражда переходит на измерение духовное, приводит к непринятию чего-либо, что идет от власти.
В связи с этим хотел бы особенно подчеркнуть вот что — в любом случае отношения представителей власти, чиновников к, скажем, Московской церкви абсолютно недопустимо переносить на парафиян этой церкви, как это часто случается. Недопустимо также делить церкви на «наши» и «не наши», «перво- и второсортные», принимая во внимание то, что во всех случаях речь идет о гражданах Украины. Для меня это сегодня важнейший аспект церковной проблемы — не делить граждан, что может иметь весьма опасные и долговременные последствия в будущем. И помнить, что когда мы часть украинских верующих относим ко второму сорту (из-за принадлежности к той или иной церкви), то тем самым предоставляем церковникам возможность использовать в своих политических целях образа и неудовлетворенности паствы.
— Как вы оцениваете обвинение патриарха Филарета в вывозе за границу больших сумм денег, о чем сегодня пишут московские и околомосковские издания? Что это за деньги? Какое влияние окажут эти слухи на общеправославную ситуацию?
— Уверен, что это большая неправда. Если говорить откровенно, то со времен президентства я всегда имел нормальные отношения с патриархом Филаретом. Бываю во Владимирском соборе, на приемах у Патриарха и хорошо знаю этого человека. Знаю также, что если сравнить Киевский патриархат с УПЦ Московского патриархата, то не возникает никаких сомнений в том, что Киевский патриархат намного более беден. Вспоминаю, например, что когда в резиденции Патриарха делали небольшой ремонт, то возникли серьезные финансовые проблемы, — пришлось искать деньги и помогать. Откуда могли взяться те миллионы, о которых пишут? Их в патриархии никогда не было — это просто фантастика, выдумка, политический компромат. Это один из примеров той политики, которая направлена на разделение общества в Украине. Москве это, очевидно, в пользу, но мы должны политически защитить не только Патриарха, но и церковь, на которую осуществляется грубое циничное давление. Это должны сделать мы, власть. Я убежден, что вся эта история является ни чем иным, как началом «предвыборной» кампании; более того — это попытка скомпрометировать власть, которая поддерживает Украинскую православную церковь Киевского патриархата. Тут все работает в одном ключе. Еще раз скажу — не верю и никогда не поверю, что патриарх Филарет имеет такие деньги и еще и вывозит их заграницу. Зачем их вывозить? Что, его КРУ проверяет? Ведь в церковные финансы сегодня никто не вмешивается.