Блог | Предчувствие войны
Предчувствие войны – тонкая штука.
Чаще всего оно возникает тогда, когда воздух уже наэлектризован будущим столкновением далеко не атмосферных фронтов. Самый древний, управляющий всем, инстинкт самосохранения заставляет человека превратиться в чуткую антенну. Там, на границе эфира что-то тревожное говорит голос. Слов не разобрать, но уже по-волчьи поднимается на загривке невидимая шерсть отчаянной готовности реагировать. Все кругом испещрено явными знаками приближающейся беды. ОНА идет. ОНА накатывает.
Иногда оно приходит в отсутствие любых предвестников. Издалека. Даже через будущие годы. Оседает неясной тоской и бессонницей. Ты уговариваешь себя – глупость, дрянь, кошмар. Но где-то на донышке сознания уже отмечено – ОНА будет.
Читайте: Получается - Украина голосовала против себя
Эта война начиналась для большинства из нас без всяких предчувствий. Точнее, на предчувствия особо не оставалось времени. Все началось с места в карьер, и место любых предчувствий заняла необходимость действий.
Есть предчувствие войны во время войны. Даже тех, кто уходит на встречу с ней далеко не первый раз – протаскивает через поток внутренних вопросов и предощущений. Какой будет ОНА в этот раз? Каким буду я? Но встреча происходит – и все становится на привычные места.
И начинает не хватать другого предчувствия. Предчувствия того, что лучше всего движет людьми на войне. Предчувствия ее завершения.
Мы зависли в состоянии неопределенности. За два года настолько привыкаешь ко всему этому, что создается ощущение – так будет всегда. Это давит больше всего, и ты готов к любым действиям, лишь бы вытряхнуть из жизни этот кисель.
Мы слишком много уже прошли, чтобы останавливаться или разворачиваться. Единственный способ – дойти. Дойти, и завершить то, что должны. И тогда оно возникнет. Предчувствие окончания войны.
Читайте: Тихонько Бог пришел...
"Вороненая с*ка"
Слова - Позывной Лентяй,
Музыка, исполнение - Павел Цепа.
Тихонько кормлю вороненую с*ку
Горстями, заряженных смертью, патронов.
Внимая её шелестящему звуку,
В испуганном небе кружАтся вороны.
Я тело её, оружейным бальзамом,
До самых железных костей натираю.
А люди зачем-то стекаются к храму,
И молча детей со дворов убирают.
Льет надежду луна в окно,
Хоть на час, отведя беду,
Что покажут войну в кино,
А не я на нее уйду.
В тихом солнечном янтаре,
В дымке сонной и золотой,
Утро встречу я на горе,
Не назначенной "высотой".
Я глажу прицельную планку на холке,
Как с малым щенком, забавляюсь с затвором.
А где-то, выходят к селениям волки,
И скорую вольницу чувствуют воры.
Читайте: Господин генерал, а слабО застрелиться?
Тихонько кормлю воронёную с*ку,
С тоскливым предчувствием дальней дороги.
Родятся мальчишки, хлеба и разлука–
Такие приметы – война на пороге!
Льет надежду луна в окно,
Хоть на час, отведя беду,
Что покажут войну в кино,
А не я на нее уйду.
В тихом солнечном янтаре,
В дымке сонной и золотой,
Утро встречу я на горе,
Не назначенной "высотой".
