Больше всего в Донецкой области: Опендатабот назвал количество церквей УПЦ МП в Украине. Карта
В течение полномасштабной войны их количество уменьшилось только на 685 общин.
Анатолия Матешко нельзя назвать известнейшим актером кино, но по его героям можно писать образ интеллигентного молодого человека 70–80-х. Впрочем, он никогда и не чувствовал себя актером, а вот в кинорежиссуре – на своем месте. После «Дня рождения Буржуя» его даже назвали одним из родоначальников сериального кинопроизводства в Украине. Анатолий дал старт еще одному популярному кинотелепроекту – мини-сериалам по детективным романам самых известных российских женщин-детективщиц. И сегодня очевидно, что код его успешности состоит из высокого профессионализма, человеческой комфортности и умения точно расставлять жизненные акценты.
– Анатолий, откуда у вас появилось желание заниматься такой богемной профессией?
– Началось все с сестры. Отец занимался геологией, мама – домашним хозяйством, а она вдруг ни с того, ни с сего поехала в Москву и поступила на актерский ВГИКа. Тогда это приравнивалось к полету в космос, поскольку конкурс был сумасшедший. Помню, как я к ней ездил, когда мне было лет 11–12. Я окунулся в какую-то особую, волшебную атмосферу. Вгиковцы вставали в пять утра, в шесть – ныряли в метро и где-то в семь начинался просмотр фильмов, которых нигде больше не показывали: Феллини, Антониони, все то, что было под запретом. Рано утром зал был набит битком. Кроме студентов, приходили самые неожиданные люди – директора гастрономов, партийные работники. И когда, проведя там неделю, насмотревшись удивительных фильмов, вдохнув «буржуазной» жизни, я вернулся в Киев, то увидел пустые серые улицы. Стало тоскливо и жутко хотелось плакать. Вот оттуда, наверное, и началось мое увлечение кино – иллюзией, которую, оказывается, мы можем создавать сами.
– Начинали на Киностудии им. А. Довженко?
– Да, это еще были времена Советского Союза. Я потом оценил всю прелесть этой профессии – ты не был привязанным к какому-то заводу, где получал свои 100–120 рублей. Я имел возможность ездить по стране и даже сниматься за границей.
На съемках я подружился с Иваном Мыколайчуком. Тогда я еще учился в институте, и мы с ним снимались в одном фильме – «Канале» Владимира Бортко. Он мне рассказал, как после окончания Киевского театрального института его приглашал Юрий Любимов в свой Театр на Таганке. В то время как раз вышли «Тени забытых предков», и Иван был на пике популярности. Мыколайчук отказался от его предложения – остался верен кино.
– Вы тоже остались верны десятой музе, но перешли по другую сторону камеры – в режиссеры.
– Ну, я все время говорил и говорю: «Не актер я!». Кто-то хочет лицедействовать, представлять, а мне интереснее наблюдать и конструировать. Поначалу это было несбыточной мечтой, режиссура казалась мне сложной и непонятной вещью. Но потом появилась замечательная возможность поехать учиться на Высшие режиссерские курсы в Москву. Кроме лучших советских киномэтров у нас читали лекции и все лучшие из приезжающих зарубежных режиссеров: Кшиштоф Занусси, Милош Форман. Последний говорил: «Ребята, смотрите плохие фильмы. Именно на них нужно учиться, как не надо снимать. А как надо – вам сердце подскажет».
– Была ли у вас возможность снимать свои фильмы?
– Конечно. Сегодня это кажется фантастикой. Делая, например, курсовую театральную работу, мы приглашали хороших актеров, платили им по тем временам большие деньги. И не из собственного кармана, а из заложенных в смете. Моя курсовая киноработа стоила пять тысяч рублей. Я тогда привез эти деньги на студию Довженко и очень хорошо себя чувствовал. А на диплом – «Черную яму» – выделили 40 тысяч рублей. Потом со сценаристом Аркадием Высоцким мы делали «Зеленый огонь козы» и «Ха-би-ассы».
– Интересно, актеры Владимир Машков и Елена Корикова когда-нибудь вспоминают, что для кино их открыл Анатолий Матешко?
– Да, Машков часто шутит: «Тебе Корикова платит за то, что ты ее открыл?» – «Нет». – «А зря». Лена в «Ха-би-ассах» сыграла свою первую роль. Ну а потом была «Женщина для всех» с Ларисой Удовиченко и Николаем Караченцевым. И на этом все свернулось – наступили кризисные 90-е.
– Как вам в те годы удалось остаться в профессии?
– Тогда мне пришлось поломать свои стереотипы, сложившиеся в советское время: мол, я занимаюсь высоким искусством, значит, не должен снимать рекламу, еще что-то. Я стал браться за любую работу: вместе с оператором мы снимали и заказные фильмы, и рекламные ролики, еще и тексты писал. В общем, даже стал очень прилично зарабатывать. Правда, друзья мне говорили: «Ну чем ты занимаешься? Что за фигня такая?» Очевидно, нужно было сидеть и ждать, когда тебе принесут сценарий, деньги и скажут: «О, это гениальный замысел! Давай, снимай!»
– В то время ваша сестра уехала в Америку. У вас не было желания уехать вслед за ней?
– Оля уехала не от хорошей жизни, отъезд был вынужденным – тогда вообще не было работы. Сейчас она подолгу живет в Киеве. И говорит: «Когда я в Киеве, скучаю по Нью-Йорку, а когда в Нью-Йорке – скучаю по Киеву». Я тоже ездил в Америку, был неделю на съемках. Там очень хорошо, когда ты приезжаешь в гости, много чего можно посмотреть. Но жить…
– «День рождения Буржуя» был поворотным в карьере?
– В то время шли только бразильские сериалы, все только заграничное. В России уже снимали «Ментов», а в Украине вообще ничего не производилось. Все стояло. Продюсеры, задумывая «Буржуя», обратились ко мне. И хорошо, что в то время я не просто сидел и ждал, а постоянно был в работе, знал, какая появилась техника: какие камеры лучше, какой нужен свет, какие приборы, пленка...
– Кстати, как в главной роли оказался Валерий Николаев?
– Он тогда работал в Лос-Анджелесе. А на роль героя уже был утвержден наш киевский актер Леша Горбунов. У него были замечательные пробы. Но вдруг сказали «нет». Это было решение московских продюсеров, никто ничего не объяснял. А еще помню, когда прошли первые две серии «Буржуя», появились страшно ругательные статьи: «Что это за кино? Артисты вообще ничего не играют! Матешко – это же актеришко, чего он там вообще будет снимать?» Я читал и думал: «Радовались бы, ребята, что наш фильм вышел». Но потом прошли третья, четвертая неделя, и картина сама себя защитила.
– Сегодня у режиссера не те полномочия и права, что раньше?
– Сейчас период такого авторитарного продюсерского кино, когда моду и исполнителей диктуют каналы. У нас актеров распределили по неким медийным пространствам. Иногда предлагаешь на главную роль кого-то, а продюсер говорит: «Да что вы? Это лицо другого канала». Но ты эти правила игры либо принимаешь, либо нет. Нужно понимать, что такое коммерческий заказ, знать его правила, представлять, как играть в эту игру. Всегда можно отстоять свою позицию, если она компетентна и убедительна. Меня сегодня очень увлекает, как сделать профессиональную, зрелищную, интересную работу, чтобы она имела большую аудиторию. Нам сейчас очень этого не хватает.
– В «Буржуе» снималась ваша жена Настя Походенко. Вы не были против?
– Нет. Она потом снялась и в главной роли в моем фильме «Битвы божьих коровок» по Платовой. Настя одно время жила в Америке и ходила на актерские курсы.
– Упреков по поводу ее актерского участия не было?
– Ну, это все-таки не я решил, фильм-то продюсерский. Просто я видел, что Настя больше подходит, чем даже известные актрисы, которые пробуются. И мы сделали с ней пробы и послали в Москву. Там сказали: «Ты знаешь, а она нас убедила!» Вот и все. Но я все-таки вижу ее писателем, драматургом. Настя интересно пишет, и надеюсь, что когда-то напишет для меня сценарий. Когда я работал в Москве, она была со мной и училась на сценарном во ВГИКе.
– У вас с Настей двое сыновей. А третий, от первого брака, чем занимается?
– Артем в Канаде окончил университет по финансам и вернулся сюда. Занимается инвестиционными программами.
– Вы снимали «Дашу Васильеву. Любительницу частного сыска» по Донцовой в Париже. Чем запомнились съемки?
– Потрясающей организованностью и профессионализмом французских актеров. Они всегда вовремя приходили на съемки, безукоризненно знали роль и при этом, если нужно, сидели по 12 часов и «ждали своей участи». Не в пример нашим актерам, которые приезжают на съемочную площадку и уже где-то через час начинают: «А мне нужно уехать. А у меня работа на ТВ…» Все обычно заканчивается очень жестко. А французы – классные. У нас в эпизоде снимался племянник Алена Делона, очень на него похожий.
– А почему такое странное название мини-сериала – «Дурдом»?
– История «Дурдома» написана, как и «Буржуй», Юрой Рогозой. Но во время работы мы называли его по-другому – «Усадьба», потому что существует поверье: как на хлопушке напишешь, так на площадке и будет. Если мы с утра до вечера будем говорить: «Дурдом-1», «Дурдом-2», «Дурдом-3», то за четыре месяца съемок можно и вправду тронуться. Поэтому договорились называть фильм «Усадьба». Я бы так и оставил, но с таким названием уже был сериал.
У нас снимался замечательный актер Сережа Чонишвили, у него очень свое-образная манера работы. Он, например, должен играть сцену со слезой и, ожидая ее, пристает ко всем окружающим: «А ты знаешь анекдот?» Начинает рассказывать и хохочет. Я не выдерживаю: «Стоп, уйди. Смотри, человек сосредоточился». – «Да, да, но дослушай…» Сначала меня это раздражало, а потом я понял, что у каждого актера свой способ готовиться. И только я говорил: «Мотор!» – как Сережа по роли начинал убедительно плакать...
– В фильме «Луна – Одесса» главную роль исполнил Григорий Антипенко, но он, кажется, не сразу согласился? Почему?
– Мне попался сценарий неизвестной никому Ирины Черновой «Луна – Одесса». И я влюбился в эти диалоги – умные, обаятельные и смешные. Но там была опасная вещь: главная героиня внешне – копия Умы Турман. Мне подсказали, что в Киеве есть телеведущая Василиса Фролова, которая вроде бы похожа. Мы с ней встретились, поговорили, и я понял, что она артистична и с удовольствием идет на авантюры. А героем я сразу видел Гришу Антипенко.
Но он очень сомневающийся человек и к тому же из тех актеров, которым неважно, какие деньги они будут получать, а важен процесс работы над ролью. Он прочитал сценарий и через своего агента сказал, что не знает, как это делать. И тогда моя жена Настя, второй режиссер фильма, дозвонилась напрямую к Грише и сказала: «А вы приезжайте на один денек. Может, что-то придумаем». Антипенко приехал. Ходил такой серьезный, все время дулся: «Не знаю, как это играть, не знаю, как то…» И мы целый день провели в серьезных репетициях, в конце которых он сказал: «А знаешь, мне интересно. Я готов!»
– Вы сейчас закончили два новых фильма ко Дню Победы. Военные истории – это же совсем новое для вас?
– Давно хотел попробовать себя в этом жанре. В фильмах «Дот» и «Двое» мы попытались создать атмосферу тех лет и поразмышлять вместе с артистами на тему героизма: что такое подвиг, Родина, любовь. Мне кажется, получилось, я очень многого жду от этих картин.
– Анатолий, вы вообще отдыхаете?
– С годами начинаешь очень ценить связь с природой. В 70 км от Киева, за Обуховом, у нас небольшой дом. Там потрясающая энергетика. Когда ты трогаешь землю руками – снимаешь с себя весь негатив. А осенью мы едим яблоки, которые кто-то давно-давно посадил. Я таких никогда в жизни не ел. Это не те яблоки из супермаркета – без единой червоточинки, словно из папье-маше. Наші не такі рівненькі, а трошки скуйовджені, як кажуть у нас в Україні. Ты разламываешь это яблоко – и вся хата наполняется его ароматом. Потрясающая психотерапия!
Текст Галины Цымбал, фото автора и Александра Оверченко
Подпишись на Telegram-канал и посмотри, что будет дальше!
В течение полномасштабной войны их количество уменьшилось только на 685 общин.
Катастрофические события на поле боя опаснее для Путина, чем потеря национальных окраин РФ
Россия не имеет достаточно сил, чтобы осуществить серьезное наступление до 9 мая