Блог | О глубинных страхах Кремля
Удобнее всего выигрывать у Америки такой бой, в котором она не участвует, и использовать для "победы" такое оружие, которое ни разу не применялось в реальном бою за все время его существования — с момента создания в 1975 году. Системы ПВО С-300/С-400, ни разу не "нюхавшие" пороху в оперативной обстановке, давно превратились в памятники самим себе — своего рода мини-идолы казарменного российского социума, в традициях которого никак не закрепится уважение к предметам, способствующим развитию и процветанию, а не порабощению и уничтожению, - пишет Александр Кушнарь в своей колонке на Newsader.
Почему именно система С-300 стала русской "национальной идеей"? Есть простое объяснение: авиация США — это наиболее зримое доказательство преимущества Америки в военной сфере перед остальным миром. Молниеносные и относительно чистые победы американских войск в Югославии, Ираке и Ливии — это заслуга в первую очередь высокотехнологичных пилотируемых и беспилотных летательных аппаратов США, сумевших эффективно подавить вражескую ПВО. Речь идет о суперсовременных ВВС, уровень которых принципиально недоступен для предельно отсталой научно-технической базы РФ. В противном случае для чего бы российские шпионы промышляли кражей микросхем в Америке?
Добавьте сюда тот факт, что во всех этих случаях целью были третьесортные полусумасшедшие диктаторы — и вам откроется причина глубинного страха кремлевского деспота: он навязчиво примеряет на себя бесславные судьбы Милошевича, Хусейна и Каддафи. Неудивительно поэтому, что главный страх кремлевской верхушки связан именно с военными самолетами — в их мифологической картине мира они олицетворяют "небесную кару" за военные преступления, прямо связанную с религиозностью российского вождя.
Больная психика дает иррациональный ответ на стрессовые вызовы. Так рождается обсессивно-компульсивный синдром, при котором человек то и дело начинает повторять бессмысленные навязчивые действия, призванные создать ему иллюзию спокойствия: множество раз перепроверяет документы, снова и снова умывает руки, трижды натирает до блеска стол и не может лечь спать без того, чтобы посмотреть, выключен ли утюг, которым он не пользовался всю последнюю неделю.
Читайте: Кремль сделал ставку
Аналогичен ответ Путина на фобию: ему кажется, что транслируемый ежедневно миф о всемогуществе российских С-300/С-400 защитит его от американской авиации, которой он бессознательно приписывает "сверхсилу". В этом смысле восклицания Конашенкова о том, что "все иллюзии дилетантов о существовании самолетов-невидимок могут столкнуться с разочаровывающей реальностью", с головой выдают истинные опасения кремлевского руководства: монструозный стелс-бомбардировщик B-2, малозаметный истребитель Raptor F-22 и высокоточные крылатые ракеты Tomahawk — все это не просто оружие, а "боги хаоса", серьезно беспокоящие искореженную психику. При этом, как и всегда в ситуациях истерики — а именно в нее погружен изолированный, изгнанный и заклейменный ярлыком убийцы шизофреник Путин — происходит "гиперкомпенсация", то есть психологическая защита, при которой сила ответа на ощущаемую опасность неадекватно высока. Нагнетание международной обстановки, масштабные учения с участием стотысячного контингента, мясорубка в Донбассе, невротическое массовое убийство в Алеппо, бесконечный ядерный шантаж — таковы порождения души, пронизанной ужасом.
Порой кажется, что даже в Пентагоне начинают верить в российские мифы про "силу русского оружия", когда слышишь вздохи американских генералов, рассказывающих о сокращающемся военном бюджете (хотел бы я иметь "сокращающийся" бюджет в $580 млрд). Наваждение, впрочем, быстро развеивается, и становится ясно, что на самом деле натовские военные лишь удачно используют механизмы воздействия на свои парламенты, получая благодаря душевной болезни российского президента шанс на рекордное финансирование оборонки и престиж своих профессий, которые в желанном мире без войн превратились бы в такую же архаику, как работы трубочиста, извозчика и бондаря.
