Что на самом деле происходит в Газе, какое "окно возможностей" для Украины и почему Трамп поссорился с Макроном. Интервью с Бессмертным

В Египте подписано соглашение, которое должно было бы положить конец войне в секторе Газа. США, Египет, Катар и Турция объявили, что наступил "исторический момент мира". Президент США Дональд Трамп, традиционно не жалеющий громких формулировок, провозгласил, что Израиль "достиг всего, что мог" и что наступил "мир на всем Ближнем Востоке" – впервые за три тысячи лет. На словах это звучит эпохально. На деле же – очередной хрупкий компромисс, где вместо стратегических гарантий имеем лишь временную паузу и обещания о будущей "ближневосточной Ривьере".

Видео дня

Новый "план Трампа" – двадцатипунктная схема, которая должна остановить войну и восстановить Газу, – пока похож скорее на декларацию, чем на реальное соглашение. Он не содержит механизма разоружения ХАМАС, не гарантирует вывод израильских войск и, главное, не предусматривает политического урегулирования, без которого мир обречен. Для Трампа это – большая дипломатическая победа второго срока, но для региона – лишь временная передышка, где каждая сторона готовится ко следующему раунду.

За кадром осталась Россия, которой не дали даже формальной роли посредника. Москва отреагировала предсказуемо – через Лаврова, с ноткой ревности и предупреждением о возможных "рецидивах конфликта". Но Трампа это, похоже, не беспокоит и он не планирует останавливаться: его внимание уже направлено на Украину, где он планирует "договариваться" с Путиным и Зеленским одновременно.

Своими мыслями по этим и другим вопросам в эксклюзивном интервью OBOZ.UA поделился украинский дипломат и политик Роман Бессмертный.

– Прекращение огня на Ближнем Востоке Трамп торжественно назвал "миром, впервые за три тысячи лет наступившим", конечно же, благодаря ему лично. Но, кажется, вопросов без ответов не стало меньше, как и приближения реального мира. Так что, на ваш взгляд, на самом деле произошло? Это действительно новая эпоха мира на Ближнем Востоке или просто пауза в войне, например на время каденции Трампа, но дальше все снова взорвется?

– Давайте сразу отложим в сторону "бенефис Дональда Трампа". Потому что назвать события в Шарм-эль-Шейхе саммитом – это слишком. Это был именно бенефис. Сначала – в Кнессете, потом во время семейного фото, где Трамп лично представлял каждого участника, а затем – длинный монолог во время подписания "соглашения четырех сторон", которое должно было гарантировать выполнение "мирного плана Трампа". Если зайти на сайт Белого дома, то момент, когда лидеры подняли подписанные документы, просто вырезали. Потому что те, кто успел сфотографировать эти листы, прочитали их. В трех абзацах было написано, что стороны гарантируют выполнение мирного соглашения Трампа и что документ подробно описывает механизм его реализации. И все. Один листок. Три предложения. То есть реальность такова: "соглашение" – это просто символический акт, не более.

Что же происходит на самом деле в Газе? После обмена – 20 заложников против 1700 задержанных и 200 осужденных палестинцев, среди которых полсотни имели несколько пожизненных сроков, но без тех ключевых лиц, на которых настаивал ХАМАС, – ситуация не изменилась. ХАМАС сразу заявил, что это не те люди, которых они требовали, а Израиль ответил, что других не отпустит. Переговоры продолжаются до сих пор. И даже здесь – классический для ближневосточных историй хаос: Израиль предлагает освобождать людей из ФАТХ, а ХАМАС возмущенно требует – только своих.

Израильские войска отошли только до так называемой желтой линии. За ней должна быть "оранжевая зона", а затем демилитаризованная территория вокруг административной границы Газы. Но пока только первый шаг – частичный отход. В районе между морем и "желтой линией" уже появилось гражданское население, но под землей там остались коммуникации и склады оружия, которые ЦАХАЛ планировал взорвать. Теперь этого уже не будет – политическая договоренность это блокирует.

Израиль и США категорически отрицают участие ХАМАС в переходном правительстве. Но его вообще не создали. Зато террористы сами назначили "губернаторов", "руководителей кварталов" и уже распределяют гуманитарную помощь, которая начала поступать.

Контроль за процессом? Формально есть – 200 американских морских пехотинцев, которые следят только за входом колонн. На этом все. Никакого международного или переходного правительства, никакого механизма контроля. Обещанных 20 тысяч индонезийских миротворцев – нет. Турецких тоже нет. То есть на практике весь контроль в Газе теперь – у ХАМАС. И при этом позиция Трампа, Нетаньяху и правительства Израиля остается неизменной: ХАМАС не может входить ни в какое правительство и не имеет права ни на одну форму власти.

А теперь обратим внимание на деталь, которую мало кто заметил. Когда Трамп объявил свой "план из 20 пунктов", там не было разделения на этапы. Потом вдруг появился "первый этап" – то есть временное прекращение огня, а все остальное откладывается. И вот именно это разделение разрушило первоначальную логику соглашения. Второй этап – создание правительства, формирование полиции, контроль безопасности – даже не начинался. Это классический политический шаблон. И этот сценарий, с большой вероятностью, Трамп повторит в отношении российско-украинской войны. Тот же принцип "этапности": сначала тишина, потом хаос, а потом "мирное соглашение", которое ничего не решает.

А теперь реальность. ХАМАС контролирует гуманитарную помощь и начинает ее перепродавать, фактически отбирая последние деньги у палестинцев. Далее – логичный шаг: закупка оружия. И мы снова получим все сначала. Да, освобождение заложников – святое дело. Но теперь ХАМАС может говорить: "Мы же вернули ваших людей, даже тела отдали. Вы еще что-то хотите?"

И здесь самое важное: Трамп своим вмешательством фактически лишил Израиль главного инструмента давления. Он разорвал логику "одного процесса" – обмен, контроль, демилитаризация – на отдельные этапы. И этим дал ХАМАС возможность снова закрепиться в Газе. Правильным было бы – проводить обмен, одновременно вводить полицию, брать под контроль территорию, не допускать никаких "губернаторов". Но Трамп в своем стиле пошел за эффектом картинки, а не сути. И теперь, как сказал Нетаньяху, если ХАМАС не выполнит условий, Израиль снова вернется к применению силы. И, похоже, именно к этому все идет.

– На ваш взгляд, один из главных пунктов этого плана – разоружение ХАМАС, он возможен или нет? Трамп заявил, что если это не будет сделано добровольно, то это будет сделано силой. Но, во-первых, готов ли он участвовать в этом процессе? И, во-вторых, сейчас не видно никаких признаков, что ХАМАС собирается разоружаться.

– Первое – без разоружения ХАМАС никакого мира не будет. Более того, я настаиваю: если этого не произойдет, то нынешнее "прекращение огня" – лишь пауза перед новым терактом или еще худшим сценарием. Надо посмотреть, что говорят в Тегеране. Заявления иранских вождей абсолютно прозрачны: они не признают никакого мира, который не включает Иран как гаранта. А отсутствие в Шарм-эль-Шейхе Израиля и Ирана – это свидетельство, что мы имеем дело не с мирным процессом, а с временной политической постановкой. Такой себе промежуточный акт между избирательными кампаниями. Другими словами – не система, а сюжет. Временный сюжет, который не имеет логического продолжения. Ведь то, что называют сейчас "планом Трампа", на самом деле является обновленным вариантом плана Кушнера – Блэра.

– На ваш взгляд, чего ожидать в ближайшее время? Трамп заявил, что анклав будет отстраиваться с помощью арабских стран – Саудовской Аравии, Катара, ОАЭ. Но до той "ближневосточной Ривьеры", о которой он мечтал, еще, кажется, очень далеко.

– Слава Богу, что освободили заложников – это святое. Но сейчас говорить об "инвестициях" и "восстановлении" – это ставить телегу впереди лошадей. И Катар, и Эмираты, и саудиты действительно готовы вкладывать деньги, но ни один не будет этого делать, пока сектор Газа контролирует ХАМАС. А сейчас именно так и есть.

То, что сделано, – не дает шансов реализовать мирный план. Нужно либо немедленно вернуться к тому формату, где шесть арабских государств одновременно давили на ХАМАС и на Иран, а Трамп – контролировал Нетаньяху, либо процесс просто заглохнет. Если этого не сделать – ситуация просто застынет, а ХАМАС, контролируя территорию, снова готовит почву для новой войны.

– Вы всегда подчеркиваете иранский фактор, но есть еще один – российский. Москва, которая раньше очень активно участвовала в ближневосточных процессах, сейчас вообще не допущена к переговорам. Их не пригласили на встречу в Египте, а глава МИД РФ Лавров уже успел обидеться. Его комментарий, откровенно говоря, был нервным. Он намекнул, что конфликт может вспыхнуть снова, мол, "соглашение шаткое". Как вы считаете, заинтересована ли Россия в продолжении войны? И ударило ли по ее позициям то, что ее не пригласили к этому "мирному процессу"?

– Во-первых, абсолютно правильное решение – не допускать Россию. Потому что, что бы ни говорили Лавров или Путин, Россия имеет непосредственное отношение к событиям 7 октября 2023 года. И ее присутствие в любом мирном формате – это гарантия, что война будет продолжаться.

Во-вторых, теперь Москва будет действовать в паре с Ираном, в координации с Китаем, и главная задача – оживить ХАМАС. И здесь меня, господин Роман, беспокоит одна вещь: ни Израиль, ни Вашингтон официально так и не сказали, что Россия имеет прямое отношение к атаке 7 октября. Это огромная ошибка. Если этого не будет названо, то ситуацию объективно не оценят ни в Иерусалиме, ни в Вашингтоне. А это значит, что в любом "мирном плане" Трампа заложены мины замедленного действия. Ведь главные игроки этих конфликтов – Россия и Иран. Не признать это означает оставить дверь открытой для очередного взрыва. И Вашингтон это прекрасно понимает: он уже тестирует модель, в которой Россию не допускают в Шарм-эль-Шейх, а Ирану дают шанс показать, готов ли он к диалогу. Иран не приехал, Россию даже не пригласили – и правильно сделали.

Потому что это вписывается и в контекст российско-украинской войны. С одной стороны, США перекрывают Москве каналы влияния на арабских лидеров, с другой – лишают ее статуса "игрока Ближнего Востока". А теперь Москва вместе с Тегераном будет оживлять ХАМАС и "Хезболлу" – в любой форме. Израиль не имеет права допустить, чтобы ХАМАС восстановился, – это вопрос выживания.

– То есть фактически Трамп остановил операцию Нетаньяху, не дал ее завершить. Да, мир ее критиковал, но ХАМАС недобит – даже Макрон, который постоянно говорит о "двух государствах", признал, что террористическую организацию невозможно уничтожить за один день. А теперь мы видим – ХАМАС не просто жив, он публично с автоматами передает заложников, демонстрирует силу. Это не похоже на поражение. Понимает ли Трамп, что он создал паузу, а не мир? Или ему, как говорится, "после нас – хоть потоп"?

– Безусловно. Для него главное – эффект. Он никогда не вникает в детали, его интересует символ, заголовок, исторический момент. "Мир за три тысячи лет" – звучит красиво. А кто виноват, когда все развалится, – неважно: Нетаньяху, Аббас, ХАМАС или аятоллы. Он всегда найдет виновного, но не себя. И это главная проблема. Потому что, когда имеешь дело с Трампом, надо не спорить с ним о пафосе, а обеспечить механику – контроль, разоружение, администрацию, гуманитарную логистику. И именно это пропустили. Вместо системы – шоу.

Поэтому спасли заложников – да, это огромное дело. А дальше – вакуум власти, который уже заполнил ХАМАС. И если сейчас не разоружить террористов, не восстановить полицейский контроль над сектором, не заблокировать гуманитарные потоки, которые ХАМАС превращает в бизнес, не решить социальные вопросы – все повторится. Вот и получается, что "мир за три тысячи лет" на самом деле – лишь очередная пауза. Пауза между двумя войнами.

– Трамп на волне своей эйфории после соглашения по Газе уже заявил, что планирует сосредоточиться на "решении" войны между Украиной и Россией. На ваш взгляд, после 7 октября 2023 года многие говорили, что Запад, и особенно Соединенные Штаты, слишком отвлекается на Ближний Восток. Означает ли это, что сейчас у нас появляется некое "окно возможностей" – шанс, когда все внимание будет приковано к войне в Украине?

– Да, важно использовать именно этот импульс, который почувствовал Трамп. Надо понимать, что пауза на Ближнем Востоке долго не продлится, но нынешнюю ситуацию – его бенефис, его самодовольство, уверенность в собственном "историческом достижении" – надо направить в практическое русло. И вот здесь очень показательна фраза, которую он сказал в Кнессете: мол, Уиткофф должен решить вопрос России. Это демонстрирует, что Трамп не представляет, каким именно способом это можно сделать. С Трампом нельзя повторить ошибки ближневосточного перемирия: когда все сводится к трем красивым пунктам и совместной фотографии, после чего стороны расходятся, а на месте остается неразрешенный конфликт. Поэтому важно, чтобы позиция Украины формировалась в тесном сотрудничестве с европейцами, – тогда она будет не просто услышана, а реализована. И это касается и оружия, и санкций, и механизмов наказания за их невыполнение. Без этого никакого "коридора действия" не будет.

– Вы говорите об импульсе, но он выглядит странно. С одной стороны, Трамп говорит о "Томагавках" – мол, "если Путин не остановится, я передам их Украине". А с другой – Уиткофф продолжит контакты на российском направлении.

– Трамп всегда будет качаться, как маятник. Сегодня он воодушевлен, завтра – демонстративно равнодушен. Именно поэтому нельзя зависеть от его настроения. Главное, чтобы импульсы, которые он задает, были подхвачены системой – согласованной с европейцами. После встречи министра обороны США Пита Хегсета с руководством НАТО прозвучала очень четкая вещь: Америка рассчитывает, что европейский оборонный фонд будет наполняться, потому что США готовы продавать Украине оружие. Это ключевой сигнал: если Европа платит, то Америка продает. Итак, если все будет синхронизировано, мы получим не только "Томагавки" (условно говоря), но и их аналоги – дальнобойное оружие, которое нам так нужно.

Слово "Томагавк" – это скорее символ, чем конкретная модель. Речь идет о разрешении на поставку дальнобойных систем. И самое важное – Соединенные Штаты уже сказали "да". Это дает зеленый свет Европе – для передачи "Таурусов" или других аналогов. И это уже настоящий результат.

– Относительно Китая и Соединенных Штатов. Дональд Трамп на днях заявил: мол, с 1 ноября вводит дополнительные 100%-е пошлины против Китая. Трамп реально планирует начать давление на КНР?

– Первое – несмотря на весь этот шум, таможенно-тарифные переговоры между Китаем и США продолжаются. Они не прекращались ни на один день. И любой "жест" Дональда Трампа или Си Цзиньпина – это скорее смена меню, чем политики. Условно говоря: вам пообещали рыбу, принесли свинину, а потом узнали, что у вас пост, – и поставили самое жирное блюдо. Или наоборот – знают, что у вас болит желудок, и снова несут жирное.

Каждый шаг Трампа – это попытка выстроить новую, выгодную прежде всего ему модель отношений с Китаем. И, возможно, немного – с США. Но все уже видят: ни одно из его "первых решений" не выдерживалось. Оно либо бесконечно откладывается, либо меняется в цифрах. Интересная деталь: помните тот день, когда он торжественно подписывал указ и демонстрировал табличку с цифрами? Средняя таможенная ставка тогда была 23%. По состоянию на вчера – 17%. И это уже все просекли. Поэтому все просто ждут, когда Трамп опять "замахнется" – и опять не ударит.

Экономические аналитики уже прямо пишут: рынок привык к его замахам, которые ничем не заканчиваются. Бизнес это воспринимает как погодные колебания – немного пошатнуло, но без последствий. Хуже другое: мировая экономика устает от неопределенности американской модели. И все больше инвесторов начинают прислушиваться к китайскому сигналу – стабильности, даже если авторитарной.

Для США это – опасность. Когда-то Америка была безусловным экономическим гегемоном. Но с момента, когда Трамп начал свою тарифную войну, она потеряла эту роль с бешеной скоростью. И эта роль постепенно переходит к Китаю. Да, фондовые рынки еще реагируют – где-то падают акции технологических или банковских гигантов. Но игроки уже научились на этом зарабатывать. Инвесторы играют наперед, понимая, что Трамп все равно изменит ставку, и это подпитывает финансовую систему. Однако, парадоксально, работает она теперь не на США, а на Китай. А порой – даже на Бразилию.

То есть возникают экономические потоки, которые несут огромную угрозу самой Америке. А еще большую – странам, которые воюют или имеют слабую экономику. Они просто не выдержат такой турбулентности. И их экономики будут угасать. Именно поэтому для нас сегодня чрезвычайно важно развивать совместный оборонно-промышленный комплекс с Европой. Это шанс удержаться. Потому что, если ориентироваться на политику, которую проводит Дональд Трамп, мы рискуем скатиться ниже нуля. Конфронтация США и Китая несет для Украины колоссальную опасность – экономическую, финансовую и стратегическую.

– И напоследок: странное рукопожатие Трампа и Макрона. Обмен репликами с претензиями и прочее. Между ними действительно есть напряжение?

– Есть. И довольно ощутимое. Первое: Трамп узнал, что во время саммита ЕС в Копенгагене Макрон выступил против того, чтобы отстранить Венгрию от принятия решений. То есть фактически сорвал попытку перейти от принципа консенсуса к голосованию двумя третями. Это его очень разозлило.

Второе – Франция стала главной страной, заблокировавшей решение о так называемом репарационном кредите Украине на 150 миллиардов евро. Предполагалось, что это будут не прямые деньги, а транши в течение нескольких лет. В Вашингтоне ожидали, что вопрос будет решен. Не решили – и Трамп воспринял это как личное оскорбление. Отсюда – и тот странный обмен рукопожатиями, и нервные фразы. Но суть не в жестах. За ними – конкретный конфликт: заблокированное решение по репарационному кредиту Украине. И именно это стало настоящим раздражителем между Парижем и Вашингтоном.