Было время, когда я сам уже не верил, что смогу вернуться
Его исчезновение со сцены в 1998 году для всех стало неожиданностью: человек – на гребне волны, песни группы «Табула раса» звучат во всех радиоэфирах, клипы не сходят с экранов – и вдруг… Каких только версий тогда не выдвигали – и алкоголь, и несчастная любовь, и… Некоторые деятели шоу-бизнеса рассказывали, как они ездили к Лапоногову в какое-то забитое село, находили его едва ли не в шалаше в «неадекватном состоянии», обещали ему «реанимацию», но… После чего многозначительно пожимали плечами…
Но он вернулся. В 2003 году. Столь же неожиданно, как исчез. Уже после своего «воскрешения» Олег расскажет, как ездил на велосипеде по Сумской области, как несколько месяцев жил в монастыре и о многом другом…
УТРО
Олег в спортивном костюме выходит из подъезда своего дома на Оболони. Убирает чехол с заднего сиденья серебристого Daewoo. «Собаку гулять вывозим», – объясняет. «А какая порода?» – оживляется фотограф Дима, в предвкушении интересных кадров. «Чау-чау. Только с ней Ира (подруга Олега, дизайнер Ирина Астахова. – Прим. авт.) гулять пошла».
После ставшего уже традиционным вопроса к Диме, одетом в футболку c коротким рукавом, не холодно ли ему, и столь же традиционного рассказа Димы о том, что четыре года назад он просто перестал надевать осенью теплую одежду, Олег оживляется. Рассказывает, что сам уже несколько лет подряд ездит зимой в Гидропарк купаться в проруби.
Останавливаемся на берегу Министерки… Долго ждем, пока Олег закончит пробежку. Я за это время успеваю замерзнуть в своей зимней куртке, а Дима – сделать серию снимков. Олег берет из машины полотенце, спускается к полынье, снимает кеды, заходит в воду и начинает умываться… Интересно, что об этом думают одетые в тулупы рыбаки, сидящие у лунок метрах в 50 от нас?
Едем назад, на Героев Сталинграда. Олег рассказывает о вчерашних съемках клипа на песню из будущего альбома. О том, что предстанет перед зрителями в образе «солнечного индейца». «Скальп с кого-то снимаешь?» – пытаюсь острить я. Олег не реагирует на мой тон. Рассказывает сюжет клипа. Спрашиваю:
– Новый альбом будет чем-то отличаться от альбома «Цветочные календари» (первый альбом «ТР» после возвращения Олега в группу. – Прим. авт.)?
– «Календари» писал для души, расслабления. А здесь мы вообще решили отказаться от синтезаторов. Захотелось поиграть гитарный «рокешник». Сейчас поставлю.
Дальнейший путь проходит в сопровождении действительно классного рок-н-ролла.
ДЕНЬ
Едем в студию звукозаписи.
– Олег, недавно в разговоре со мной Владимир Бебешко сказал: «Компьютер убивает творчество».
– В принципе, я с ним согласен. Каким бы совершенным ни был искусственный звук, некая пластмассовость в любом случае чувствуется. В 2005 году мы делали большой концерт «Цветочные календари» и попробовали поэкспериментировать с компьютером. Получилось хорошо, но мне не хватало той теплоты, которую может дать только живой инструмент. И потом, я во всей этой премудрости ничего не соображаю – все держу в голове. Песни сочиняю по-прежнему под гитару. А записываю на кассету с помощью четырехдорожечной порта-студии, которую купил еще бог знает когда. Когда я пришел к Диме Костюку показывать новые песни и вынул из сумки свой Korg, напоминающий походную кухонную плиту, он присвистнул: «Ну ты даешь! По-стариковски!»
– Вчера во время телефонного разговора я спросил у Дмитрия, является ли он сегодня продюсером «ТР». Он ответил: «Я Олегу просто помогаю. Мне нравится то, что он делает, вот и все».
– В шоу-бизнесе все зависит не столько от контрактов, сколько от внутренних симпатий. Бывает, конечно, что продюсеру от артиста что-то нужно и артисту от продюсера тоже. Но, как правило, если нет внутреннего родства, такие отношения – «ты – мне, я – тебе» – недолговечны.
Приезжаем в студию… Можно часами наблюдать за работой музыкантов, техников, звукорежиссеров, после чего попытаться описать все эти кажущиеся абсолютно нерациональными действия с инструментами, кабелями, микрофонами, компьютерами, но вряд ли это даст непосвященному хоть малейшее представление о том, что такое запись песни.
Во время перерыва напоминаю Олегу, что надо бы на тему «этика» сказать что-то.
– Я тебе сейчас расскажу историю о том, что такое неэтика. В 1997 году я пошел к стоматологу – предстоял концерт с записью на телекамеры, нужно было срочно коронку поставить на передний зуб. Сажусь в кресло. А стоматолог, здоровенный такой мужик, берет щипцы – хлоп! – и вырывает зуб. Я в шоке! Думаю: «Вот это я попал!» А сказать ничего не могу, потому что рот открыт, тампоны на десне. Стоматолог: «Посиди. Я сейчас вернусь. Рот не закрывай». Уходит. Сижу. В кабинет заходят девушки в белых халатах и начинают меня разглядывать, подталкивая друг друга и хихикая. Ну, я ж тогда звездой был! (Хохот.) Смотрю на них, гормоны играть начинают, самое время пофлиртовать, но где там – я, как та Му-Му, все понимаю, а… рот закрыть не могу. Приходит стоматолог. Становится возле меня, требует открыть рот еще шире. Его обступают девицы. И тут этот коновал, тыча пальцем мне в рот, начинает рассказывать: «Смотрите, практикантки мои разлюбезные, вот дырка, вот кариес, вот…» Ну, я, конечно, сбежал. Так с раскрытым ртом и вылетел в коридор… А зуб мне другой врач поставил.
Эту историю Олег рассказывал в лицах. Хохотал даже несколько флегматичный фотограф Дима.
ВЕЧЕР
Едем в один из киевских клубов, где «ТР» должен выступать.
– А нет сожаления о том, что столько лет потеряно? Ведь было время, когда Вакарчук с «ОЭ» играл у вас на разогреве?
– Ну, не совсем так. Наш тогдашний продюсер Климов кроме нас взял еще одну группу. Вот мы вместе и работали… Сейчас у нас нет того, что было, – стадионы и т. п. Но пришло понимание: сердце должно быть в состоянии что-то творить. И человек должен испытывать потребность поделиться с другими своим сердцем…
– Не раздражали слухи, публикации о тебе? Ведь в них чего только не было!
– Ага! «Лапоногов сел на иглу!», «Лапоногов уехал на Тибет к Далай-ламе!» Бред полнейший!
– Клондайк для желтой прессы.
– В какой-то момент я просто понял: нужно подумать, разобраться в себе. Внутри каждого человека есть особый мир – ракушка, в которую иногда нужно уйти на какое-то время…
– Есть забавная фраза: «Почему, когда ты разговариваешь с Богом – это молитва, а когда Бог начинает разговаривать с тобой – это шизофрения?»
– (Хохот.) Не слышал!
– Не боялся, что, закрывшись в ракушке, можешь никогда из нее не выбраться?
– Нет. С тех пор как я вернулся в группу, меня меньше всего стали интересовать внешние атрибуты – фейерверки, пафосные сцены, грандиозные праздники. Внутренний комфорт гораздо важнее. Выше ушей в любом случае не прыгнешь. Не все решает сам человек – вокруг ведь другие люди. И мне всегда везло на людей.
– Верил в то, что удастся вернуться?
– Если честно... был момент, когда я перестал в это верить.
Описывать концерт, в котором звучали как старые «боевики» «ТР» – «Шейк», «Дорога», «Машина», «Пиджак», так и песни из будущего альбома, не имеет смысла – нужно смотреть и слушать.
ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР
После концерта садимся к Олегу в машину. Спрашиваю:
– Что дальше?
– Сейчас едем на Татарку.
– На «Новый» или на «М1»? Не поздновато?
– Нет. У меня встреча с друзьями – учились вместе в театральном. Они там кафе держат.
– А как Ирина реагирует на подобные встречи?
– С пониманием. Знакомых у меня много, а вот друзей – всего несколько человек.
– Наверно, к ней часто приходят подружки. Разговаривают о шпильках-булавках…
– А я ухожу, чтобы не мешать им.
– В свою «ракушку»?
– Нет, просто ухожу в другую комнату. Или в домашнюю студию.
– Тебе комфортно с Ирой?
– Очень! Знаешь, когда у тебя постоянно репетиции, концерты, гастроли, а перед глазами одни и те же лица, невольно начинаешь понимать, что такое семейный уют и ценить его… Слушай, давай оставим это – не люблю говорить на эту тему.
После паузы с воодушевлением:
– Знаешь, как я с пацанами, к которым сейчас едем, встретился лет через десять после выпуска? Меня пригласила какая-то FM-ка в прямой эфир. Отвечаю на вопросы радиослушателей, вдруг раздается звонок…
Тут мы подъехали к кафе. Встретили нас как дорогих гостей, которых всегда рады видеть. И администратор кафе, и девушка-бармен обращались к Олегу как к старому знакомому – по имени и на «ты». Один из друзей Олега не смог приехать, а вот Григорий оказался не только гостеприимным хозяином, но и компанейским человеком, прекрасным рассказчиком.
– Гриша, Олег не успел закончить историю о том, как вы встретились после вуза.
– Представляешь, сидим здесь с Витей, слушаем радио, и тут – ну ничего себе! – рок-звезда анекдоты травит.
Его перебивает Олег:
– Звонок. Поразительно знакомый мужской голос говорит: «Слышишь! Если ты такой смелый, то бери гитару и приезжай!» «А кто это?» – спрашиваю. «Гриша и Витя!» Приехал я сюда где-то в час ночи, естественно, без гитары, смотрю – сидят!
Гриша:
– С тех пор мы раз в месяц собираемся здесь.
Олег:
– В этих встречах лишь один недостаток (хохот) – с них иногда не в состоянии уехать!
Чтобы рассказать все анекдоты и байки, услышанные в тот вечер, одной статьи мало. Мы с фотографом уехали, а встреча однокашников продолжалась, вероятно, еще долго. Уже прощаясь, задал Олегу вопрос:
– Что думаешь о нашем бомонде, с завидной настойчивостью потчующем светские хроники слухами и сплетнями?
– Не знаю. Редко пересекаюсь с этими людьми. Не хожу ни на какие тусовки. Зачем? Когда мне хочется расслабиться, я надеваю спортивные трусы, футболку, кеды, уезжаю подальше от городской суеты и бегу. Могу бежать час, два… И когда ты, уставший, истекающий потом, садишься отдохнуть на берегу реки, все по-другому воспринимается. С тобой начинают разговаривать листья, небо, ветер, вода… Слишком много по-настоящему живого вокруг нас… Вот так и с людьми – это как броуновское движение: что-то отталкивается, что-то притягивается… Все в нашей жизни от Бога. Как он определит, так и будет. Я в это верю. И для меня это очень важно. Потому что если не верить, жизнь просто не имеет смысла.
Материал предоставлен «Обозревателю» в рамках медийного сотрудничества с журналом «Публичные люди».