Литературный конкурс. 6 дней
Воскресенье
- Ребята, ребята! Перестаньте толкаться! Я понимаю, тут мало места, но давайте цивилизованней чтоли.
- А ты тут кто вообще такой? Что за дурацкий наряд? Появился сегодня днём вместе с этими непонятными кусочками неизвестно чего и начинаешь тут, а?
- Возьмите его за волосы!
- А ты чего тут расселся?
В понедельник подобные вещи повторяются снова и снова. В теории максимальный период жизни любого продукта в холодильнике – 7 дней. И постоянно происходит один и тот же процесс – новые продукты подпадают под жесточайшую критику продуктов старых и это действо настолько увлекает, будто перед нами театральная пьеса, не иначе.
Естественное дело, что в том же холодильнике есть старожилы – это либо продукт, потребление которого в большом количестве вредно для здоровья хозяина, либо же это достаточно ненужный продукт, который и кушать-то никто не хочет. Первые попадают в категорию мудрецов, вторые – шалопаев и бездарностей.
Возьмём, например, мёд. В какой он категории? Конечно, в первой. Мёд может находиться в холодильнике (а в других случаях и просто в шкафу) месяцами, а хозяин будет изредка намазывать им хлеб или просто класть в чай. Огромная двухлитровая банка мёда стояла на самой нижней полке, мудро смотрела на происходящий каждый понедельник спор и понимающе вздыхала.
А вот чеснок, логично попадающий во вторую категорию, был в самой гуще событий – он суетливо расталкивал новые товары, пытался сначала помирить всех и вся, а потом неожиданно начинал всех ссорить.
Для полноты картины и тренировки памяти - на высшей полке (склад А) находились: колбаса, недопитое пиво, две банки сметаны, один гранат и несколько сотен грамм кураги.
На складе Б был самый ад: кабачки, йогурты, белое вино, гречка на сковородке, кокос, ананас, маргарин, огромный пожелтевший огурец и ещё много чего.
И на самой нижней полке, складе В было тоже не продохнуть, но основательно полегче склада Б. Там лежали: та самая большая банка мёда, разного вида и формы овощи, половина жареной утки, тарелочка с шампиньонами и другие менее важные продукты.
Ну и, само собой, на стенках холодильника располагались яйца (щедро посыпанные изюмом), майонез, небольшой кусок сыра, масло и киви.
Хотя привязка к месту была весьма формальной - продукты не вели себя статично, они энергично передвигались по холодильнику, спускались с этажа на этаж, ссорились, дружили, громко смеялись и ругались, а потом уставшие расходились по своим местам.
- Всем спать!!!
Низкий бас большой банки мёда узнали все и через минуту холодильник уснул до утра.
Понедельник
- Ааааааааааааа! – закричал чеснок.
- Вот и ушёл йогурт от нас. Помянем же его.
Но это была не последняя жертва на то утро. С йогуртом ушла пара яиц, колбаса, сыр и, почему-то, белое вино. Характерной особенностью этого хозяина было то, что вечером он в холодильник почти не заглядывал.
Через пару часов всё улеглось – хозяева ушли, видимо, на работу, и продукты начали свой обычный день – рассказнями мифов, криками и мишурой.
- А колбасу не принесли, - сказало масло.
Пожелтевший огурец почесал нос:
- Наверное, на столе забыли – такое с ними бывает. А вот сыр очень маленький был, его уже точно не принесут.
- Как-то не нравится мне всё это. Раньше, я слышал, продуктов в холодильнике находилось очень мало. Развалишься, бывало, ноги раскинешь и никто не мешает особо.
- В стране жить стало лучше, заметь. Я не говорю о слишком качественном образе жизни, но всё же.
- Ага, ты утку видел? Заметил зеленоватое свечение вокруг неё? Так вот – не жить стало легче, а товаров стало больше. Причем их качество сильно попорчено.
Пожелтевший огурец спорить не стал. Он завалился на другой бок и принялся рассматривать стенку холодильника:
- И зачем яйца посыпать изюмом? Неужели нельзя просто сложить в кулёк и аккуратно сложить куда-то?
- Еще чего. Знаешь, как им приятно выковыривать потом изюм с этих ячеек, когда яйца заканчиваются?
Масло еще немного побурчало и успокоилось.
Яйца, утратившие в течение нескольких секунд четверых своих родственников, недолго горевали. Уже по всему холодильнику раскатывался их заливистый смех на примитивные шутки. Несмотря на внешнюю схожесть, они были достаточно разными.
Третье яйцо слева:
- Кстати, ты не знаешь, почему у всех холодильники как холодильники, а у нашего свет при закрытой двери не выключается?
Четвёртое яйцо слева:
- Ну, у них это называется буддийским учением. Что-то вроде о том, будто на продукты очень хорошо свет влияет – будь-то солнечный или обычный, электрический. Хотя посмотри на этот пожелтевший огурец – это же ужас.
Третье яйцо пытается продолжить философский тон беседы:
- Как думаешь, существует ли жизнь в морозилке?
- Ты что, это же морг. Существующая анатомия продуктов, а также температура, поддерживаемая в морозилке даже теоретически не позволяют поддерживать там какую-нибудь жизнь. Есть места, где еще хуже, да…
- Я бы ради интереса хотел там закончить жить. В принципе, какая разница – прямо тут или где-то на сковородке. На сковородке ведь тоже жизни не существует. В этом и заключается бренность нашего бытия.
- Считаешь, что бренность нашего бытия – это когда тебе разбивают голову о сковородку, а твои внутренности расползаются по ней?
- Что-то вроде того.
Пятое яйцо слева открывает глаза и ностальгически осматривает двоих говоривших. Затем одевает очки и говорит:
- Позвольте всё же не согласиться. Бренность нашего бытия в том, что никаких перспектив у нас не предвидится. Поясню проще – он нашего рождения до нашей смерти от нас ничего не зависит. Ровным счетом ничего! Мы не можем сделать ничего из того, чего хотим.
Третье яйцо:
- Хорошо, ну а что же мы тогда хотим? Имею в виду, если бы нам предложили делать всё, что угодно.
- Вопрос хороший. Но у меня нет ответа. Возможно это тоже часть бренности нашего бытия – у нас не только нет выбора, ЧТО делать, но и нет достаточно мозгов для того, чтобы что-то сделать. У нас нет фантазии. Нет смекалки. Нет цели жизни. Я могу понять мёд – он долго тут, может подумать о жизни, пофилософствовать, поучить этих сопляков. И этим банка мёда придаёт не только значимость в глазах окружающих, но и сама ощущает свою значимость.
- Наверное, хорошее чувство?
- Не знаю, я такого не ощущал.
Яйца униженно опустили глаза и сразу же задумались о бренности бытия. Справа от пятого яйца неожиданно вываливается шестое и с обречённым криком падает вниз. Всё произошло мгновенно и как-то тихо – глухой стук и тишина по всему холодильнику.
- Суицидальное яйцо.
- Ага.
- Поговорим о нём?
Вторник
Утро вторника выдалось спокойнее. Пропало еще несколько яиц, из большой банки мёда взяли пару чайных ложечек и циничным образом отрезано кусок масла. Когда утро заканчивалось, дверь холодильника еще раз открылась и чья-то волосатая рука закинула на вторую полку кусок колбасы. Тут же холодильник закрылся.
- Ребята, возьмём под руки её! Ну-ка, все вместе! Огурец, не отлынивай!
Чеснок руководил всем процессом – колбасу взяли под руки и понесли в самое холодное место холодильника – прямо под стенку. Шум не позволял надеяться на внятный рассказ, но быстро стих. Колбаса отдышалась, оглядела всех взглядом старого потрёпанного морского волка и тихо сказала:
- Уфф, там такое…
Сразу стало шумно – чеснок пытался задушить петрушку, а яйца стучали друг друга лбами.
- Жара там необыкновенная! Лежала, правда, удобно.
Колбаса не раз уже была в том мире – её длина с каждым разом уменьшалась, а авторитет рос. Были ещё подобные продукты – масло, иногда мёд, майонез несколько дней совершал недлинные перелёты. Но такого, чтобы практически сутки и вернуться, такого ещё даже на памяти большой банки мёда не было.
- И вы знаете, через какое время мне начало нравиться. Стала присматриваться, оглядывать всю кухню. Так вот – недавно они купили микроволновую печь, так что смерть многих из нас будет быстрой и практически безболезненной.
Все одобрительно зашумели. Колбаса подняла палец вверх.
- Кроме яиц, конечно. Разве вы не знали, что яйца в микроволновку класть нельзя? Так что, ребята, вы уж извините.
Банка мёда почтительно осматривала товарищей и улыбалась. Затем неспешно произнесла:
- Давайте устроим революцию!
- А что это? – спросили хором.
- Не знаю, когда-то давно услышал это слово и прямо теперь душу греет. Хорошее такое слово, решительное.
Среда
В среду утром хозяева наконец-то съели молчавшую утку. Никто там и не мог понять – умела она разговаривать или нет. Ну, съели и съели – чего уж тут рассусоливать. Однако все понимали, что её сначала в микроволновой печи подогрели, затем только съели. Это больше всего расстраивало яйца. В это утро случилось ещё одной яичное самоубийство, так повлиявшее на остальные сородичей, что те всё утро пытались что-то решить, да только не знали как.
Самые интересные события произошли сразу после ухода хозяина. С каждой минутой температура в холодильнике стала падать. Упала не полностью, однако до такой отметки, что все продукты основательно стали это ощущать. Первым не выдержал чеснок.
- Да что это такое творится? Вы чувствуете, чувствуете? Теплеет!
- Холодильник сломался. Мы все умрём!!!
- Нет, не сломался, просто он не способен поддерживать теперь низкие температуры.
- Как думаешь, есть тут ноль градусов?
- Что-то около того.
Банка мёда явно что-то задумала, поэтому из неразговорчивой превратилась в совсем немую. Наконец, ближе к полудню она забралась на вторую полку и откашлялась:
- Ну хорошо, я придумала.
Ещё одно яйцо упало и на этот раз случайно.
- О, это хороший знак. Так вот. Предлагаю бежать отсюда.
Четверг
В 7:32 утра дверца холодильника открылась и в эту же секунду гранат свалился с третьей полки и упал точно на открытую пачку с майонезом, который в свою очередь прыснул своей начинкой в человека. Человек, открывший дверцу чертыхнулся, вытер руку, сгрёб банку с мёдом и закрыл дверцу. Первая попытка ополчиться против человека провалилась, даже не довершив запланированное до конца. Теоретически, человек, рука которого была в майонезе, должен был находиться несколько секунд в прострации и с любопытством разглядывать содержимое холодильника. Затем несколько яиц-камикадзе должны были нанести второй удар собой, а третий и ключевой удар должны были нанести две банки сметаны.
- Ну хорошо, первый выпад у нас не получился. Давайте дождёмся банку с мёдом и подумаем, что будем делать дальше, - сказал гранат.
- Я сразу говорила, что идея глупая! Ну куда бы мы пошли? Тем более некоторым из вас просто опасно выходить из холодильника. Вы должны понимать, что это чистейшее самоубийство. Здесь по крайней мере хоть немного холода, а кто знает, что там?
В конце-концов все с небольшими сомнениями согласились на то, что идея несколько неадекватная и стали понемногу рассаживаться по своим местам.
- А знаете, за что мне обидно?
В центр второй полки выполз желтый огурец.
- Вам не кажется, что в те самые пару секунд, когда открывается дверь холодильника – именно в эти моменты, а никак не в другие – мы и живём по-настоящему. Этот луч утреннего солнца, эти заманчивые перспективы, этот неизведанный мир. Да, если вы сейчас посмотрите на колбасу, то увидите, что она стала покрываться синими пятнами от чрезмерного пребывания в том мире, но дело не в том…
Все посмотрели на колбасу – та действительно как-то непонятно отдавала синевой и постанывала.
- Дело в этих самих секундах. Мы можем, конечно, ждать тут своей участи и, быть может, законной участи, но почему бы не рискнуть? Вы скажете, дескать, я старый и пожелтевший, а поэтому мне терять нечего. Да, нечего. И я хочу вас всех использовать, не люблю я всех вас. Однако цель у нас одинакова, что бы вы тут не решали. Мы все хотим выйти отсюда. Надо спасаться, надо искать пристанище, где нам будет холодно и где мы встретим старость!
В эту ночь все спали хорошо, только четвёртое и пятое яйцо справа всё никак не могли уснуть.
- Ты видишь какой-то налёт извращенности в том, - сказало пятое яйцо, - что мы могли эволюционировать, но никогда не сможем этого сделать?
- В каком плане эволюционировать?
- Ну как в каком. Ты разве не знал, что если бы курица нас высидела – мы могли бы стать цыплятами, в дальнейшем вырасти, увидеть мир.
- Да какая разница. Как думаешь, какого ты пола?
- По мировоззрению – безусловно, мужчина!
- Думаю я тоже. Так вот – увидеть мир? А затем снова на кухню и в микроволновку, как та утка.
- Смерть – это детали. Главное ведь жить и смотря как ещё жить. Мне всегда было интересно испытать эти муки превращения в цыплёнка. А то, что мы хотим сделать завтра – это ведь глупости. Ведь кому мы нужны в том мире в таком виде? То-то и дело, что никому. Ты осознаёшь это, осознаёшь?
- Осознаю. Но пойти надо. Пусть даже мы проживём там пару минут, однако это будут незабываемые минуты.
- Тебе жарко?
- Очень.
Пятое яйцо прищурившись смотрит на левое:
- Слушай, тебе же тоже всё равно, что мы там увидим, тебе всё равно, выйдем мы из холодильника или нет, верно?
- Да… Мне плевать на это, если по
думать…
- Мне тоже. Решительно всё равно.
- Вот так и становятся самоубийцами.
Пятница
Банка с мёдом появилась только утром – она основательно полегчала, но от этого ощущение её значимости не прошло. Это был всё тот же мудрый старец с глупыми идеями, он ими кишел всё утро. Однако одну умную вещь он всё-таки сказал:
- Я полагаю, что бессмысленно бороться с хозяином, когда он открывает дверь. Нужно просто-напросто открыть холодильник. Да, и конечно, без добровольных смертей нам не обойтись. И еще одно замечание – надо организовать всё сегодня до прихода хозяина, потому что по традиции сегодня наш холодильник ожидает много новых товаров – а потом попробуй убедить их помогать или не мешать нам. Надо решать немедленно, хозяин только что ушёл. Кстати, где чеснок, почему не спорит?
- Чеснок умер, - сказал гранат.
- Что значит «умер»?
- Я не знаю. Но он уже несколько часов ничего не говорит. Видимо, не пережил глобального потепления.
- Как не пережил? А сметана почему тогда пережила? Без чеснока будет сложно, очень сложно. Такого активиста у нас нет. Ну да ладно.
Дверцу открывали всеми силами. Об эту крепость головами стучали все по мере своих возможностей и объема. Навалились все сразу – ничего не получилось. Банка с мёдом, стоявшая уже на второй полке после своего возвращение с того мира, взяла слово:
- Всем спасибо. Хочу сказать только одну вещь – не хочу, чтобы моя смерть была напрасной.
И тут же со всего размаху полетела на дверцу. Та немного приоткрылась, банка с мёдом надавила еще. И как только дверца открылась достаточно, мёд полетел вниз. Смерть шокировала всех, однако за дело взялся гранат и принялся орать.
- Быстрее! Дверца сама закрывается! Кто-нибудь падайте в отверстие и держите дверь, черт возьми!
Все переглянулись, однако пожелтевший огурец уже летел в отверстие с вдохновлённым лицом и занял там позицию. Дверца осталась открытой. Продукты такие действия будто совершали каждый день – они цивилизованно и организованно принялись помогать друг другу слезть с полок и вылезать из холодильника. Старые помогали младшим, младшие старшим. Это было великое событие для жизни каждого.
Как ни пытались продукты вытащить огурец, но не вышло. Тот лишь понимающе кивнул и показал на подоконник.
- Бегите туда и ищите холод.
Истинным вожаком калорийных продуктов стала колбаса, фруктов – смешной ананас. Все действовали слаженно, как один. Забравшись на подоконник, они увидели дивную картину – сотни тысяч кубометров снега покрывали каждую клеточку земли вплоть до горизонта.
- Неужели это и есть рай? То место, где мы сможем быть счастливы до конца жизни, - сказало четвёртое яйцо, - и не думать о зловещей руке каждое утро?
- Всё равно убежище ведь нужно найти. Сам понимаешь, - ответило пятое яйцо, - спокойной жизни нам не светит. Зато свобода.
- Вчера говорил, что свободы не хочется.
- Не хотелось. Смотри как искрится снег? Падаем?
Когда все очутились в огромном снежном бархане, они принялись искать себе пристанище. Мест было много – это и подземные выемки и сами сугробы. Наконец, они нашли своё пристанище – это было вполне милое местечко, где было холодно и удобно. Идеальное место бесцельно прожигать жизнь и встретить старость.
Как только решили обосноваться здесь, выбрали вожака. Им стал смешной ананас. Обязанностей на него возложено не было, просто все уважали его больше, чем кто бы то ни было.
- Спасибо, мне приятно. Давайте почтим память трёх наших друзей – отважного чеснока, мудрой банки с мёдом и живого, в общем-то, пожелтевшего огурца. Надеюсь, он скоро умрёт и его смерть не будет мучительной. А напрасной точно не будет!
Когда все ложились спать, четвёртое яйцо пододвинулось к пятому:
- Слушай, а ведь это в самом деле рай для всех нас.
- Хм… Да… Кстати… Помнишь, я говорил, что чувствую себя мужчиной.
- Да.
- Так вот – правильнее было бы говорить «говорила» и «женщиной». Я поняла, что женщина.
- Как?
- Переживаю за всех вас и всё принимаю близко к сердцу.
Пятое яйцо стойко восприняло эту новость. Оно поднялось, сделало несколько шагов, затем обернулось и сказало:
- Может поженимся?