Блог | Неспроста притих Владимир Владимирович
Большинство внешнеполитических интриг Москвы непродолжительны, и возможно, к середине лета их срок истечет.
G7 уже выразила твердое намерение поддерживать режим санкций, несмотря на желание некоторых "понять" Путина. ЕС, вероятно, проголосует за продление санкций в июне, а затем наступит решающий момент саммита НАТО 8-9 июля; союзники, похоже, всерьез готовы работать над укреплением коллективной обороны, пишет Павел Баев для Нового Времени.
То, что сдержанность приносит плохие дивиденды, Путин поймет не из-за размещения в Восточной Европе четырех батальонов НАТО, а благодаря заново оживившему трансатлантическому сотрудничеству. Я согласен с бывшим послом США в Украине Стивеном Пайфером, что Путин пойдет на "контрмеры", но при этом считаю, что существует ряд факторов, из-за которых Россия будет вынуждена вести себя осторожнее. Путину придется искать способы ответа "подешевле", и он сам заявил, что не даст втянуть Россию "в дорогостоящую гонку вооружений" (умолчав о том, что это его программа масштабного перевооружения до 2020 года загнала российскую экономику в депрессию).
Таким образом, новое наступление в Донбассе вряд ли будет стоить затраченных усилий. Оно по-прежнему остается привлекательным вариантом для Кремля (это подтверждает недавняя активизация нарушений режима прекращения огня), но украинская армия укрепляется, так что потребуются значительные – и во многом непопулярные – усилия, чтобы добиться чего-то, хотя бы отдаленно напоминающего победу. Выйти из этого тупика могла бы помочь российская авиация, но это уничтожило бы последние остатки фигового листа, которым Россия прикрывает свое вмешательство в конфликт, и за который она продолжает держаться.
Читайте: Притихла Россия, а что дальше?
У Москвы осталось не так много одновременно недорогих и впечатляющих вариантов. Например, выход из программы New START и договора РСМД 1988 года может разрушить стратегический паритет с США, который для Москвы важен. Путин мог бы раскрыть стратегическую антиспутниковую программу после недавних успешных испытаний ракет, но это потребует много времени и денег, а у России и то, и другое в дефиците. Или же он мог бы развернуть Искандеры в Крыму и Калининграде, но этот шаг было обещан уже много раз; тем временем, Беларусь вежливо отказывается от предложения Кремля построить ракетную базу на ее территории.
Изменить ситуацию могло бы официальное признание, что бригада Искандеров в Калининграде будет укомплектована ядерными боеголовками. Это не нарушило бы международные договоры, но стало бы сигналом о том, что "черный ящик", где хранятся тактические ядерные вооружения, открыт. Считается, что этих боеголовок у России от 1000 до 4000, но российские методички ничего не говорят об условиях и целях тактических ударах, так что солдаты не тренируются в их применении в бою. Попытка превратить эти вооружения в эффективный инструмент политического давления вероятна, но ее легко предотвратить. Кремлю понадобится большой стратегический жест перед парламентскими выборами в сентябре, но он зависит от сигналов из Вашингтона.
В ближайшие месяцы следует использовать внимание РФ к этим сигналам (пусть и не всегда публичным) для того, чтобы заглушить очередные потенциальные спазмы враждебности Москвы в конце лета, а затем – в конце года, ближе к присяге новоизбранного президента США. Хотя Путин и следующий американский президент заочно не доверяют друг другу, российский президент может с опаской расценивать потенциальную реакцию главнокомандующего США на любое проявление агрессии со стороны РФ. Это чувство заставит главу Кремля временно придерживаться разумного пути.
