Литературный конкурс. Как я провел лето

В конце июля зачастую хочется просто сдохнуть.

От бестолковости подчиненных, прожорливости контролирующих и заботливости начальства безобидное желание возникает порою и в октябре, и в феврале, и даже в мае. Но в июле добавляется такая жара, что терпеть становится невмоготу.

Проклиная нагоняющий безысходность полудохлый кондиционер, пытаясь уразуметь тайный смысл тендерных документов, я вяло перелистывал две стопочки. Одну - от нашей, другую - от липовой фирмы. Природа и круто-лоховитый тендерный комитет – вещи суть сугубо разные. Природу так просто не перехитришь.

В это время в кабинет ввалился Петрович – добродушный широкомасштабный экспедитор из Царичанки. Тамошняя агрофирма отоваривается у нас тыщу лет и ее директор изредка передает мне сельхозприветы.

Размашисто подойдя к столу, гость протягивает на этот раз лишь кипу бумаг. Пока я высматриваю, где следует расписаться, он критически оглядывает меня и неожиданно, словно здесь он впервые, интересуется:

- Когда отпуск?

- Отпуск? – переспрашиваю я машинально, не отрываясь от дела, - Отпуск, как всегда - с 2-х до 5-ти. В конце двора направо, зеленая железная дверь…

- Про склад я знаю, - перебивает он - Вы сами-то, когда в отпуск?

Не врубаясь, я поднимаю глаза, и тут до меня доходит смысл вопроса: - Я в отпуск?!

Помедлив, не в силах ответить вразумительно, отвечаю шаблонно: - Как только, так сразу!

Но, настырный гость не унимается:

- А я со своей только-только вернулся. Отдыхали на речке. Получили море удовольствия. Она не пилила, воду не варила, впервые после свадьбы мы…

Перестав внимать Петровичу, я задумываюсь: - А, действительно, когда же я в последний раз был в отпуске? По-человечески. По путевке. У моря…

В прошлом году отмечали юбилей независимости. Значит… Значит, это было 15 лет назад.

Гагры. Пансионат "Энергетик".

Я, мама и Максимка.

Путевки доставали по блату. По суперблату. Через сына директора винзавода.

Кругом стройка-перестройка, а тут - номер со всеми удобствами, горячая вода, пляж, персональные шезлонги! А питание! Энергетик, да и только!

Правда, присутствие близких сектор развлечений сужало до ужаса. Точнее до размеров теннисного стола.

Вскоре я уже изнемогал. Спортивные успехи, высоконравственное питание, пресное море осточертели. Требовалось немедленно что-либо предпринять!

И вот, прогуливаясь перед очередной пыткой ужином, я вдруг заметил – вокруг в изобилии растут пальмы!

Вы когда-нибудь видели живую пальму? – вспоминаю о Петровиче, терпеливо ожидающем резолюции. - В приемной директора? Так звали соседскую собаку? Ну, да! Пальма - это такое дерево. Не доводилось? Хорошо! Локоть обоприте, пальцы растопырьте. Вот! Копия советской пальмы. Без кокосов и всяких там фиников! Снизу - мохнатый ствол, сверху "вечнозеленые" пальцы-листья веером. "Вечнозеленые"… Только, что в этом мире вечно, кроме наших претензий на исключительность?

Из кусочка пальмовой веточки я разок смастерил симпатичную подставку для карандашей, украсив ее диковинной шишечкой и цветочком. Она до сих пор украшает мамин кабинет.

Меня осенило. Я решил изваять грандиозную вазу!

Пальмы "Энергетика" снизу-доверху покрывали длиннющие, много лет назад обрезанные либо неумехой, либо выпивохой, одеревеневшие листья-ветви.

Проведенный, не сходя с места, эксперимент показал, что отделить их от ствола ножиком - занятие на любителя. На любителя покорпеть. Топор исключался. Вы представляете реакцию администрации при виде отдыхающего, карнающего пальмы топором. Так… Дело за малым! Нужна пила! Только не громоздкая ножовка по дереву, а изящная ножовочка по металлу.

Бытие обрело смысл. Во время невинных прогулок намечалась жертва для приношения на алтарь народного творчества. Нужной формы, с оригинальным узором и неподпорченной блестящей корой.

Страдивари, Амати или какой-нибудь там Гварнери не выбирали так тщательно материал для своих поделок.

Максим шухерил, я пилил.

Добыча радовала глаз изысканностью и лоском.

Разделочные работы продолжались на лоджии-балконе. При этом, на радость маме, приходилось завтракать-полдничать, спать после обеда, пляжиться. График работ по дереву получался жестким. Минут 20-25 до и после еды. В это время почти все отдыхающие находились в номерах и конспирацию соблюсти было совершенно невозможно. Соседи, взволнованные звуком ножовки по пальме, нас быстро вычислили. Пришлось посвятить их в тайну пальмовых ваз.

Первым прорезался сосед справа.

Как-то после завтрака он постучался к нам и, застенчиво улыбаясь, попросил: - Вы не могли бы одолжить пилочку?

Не заставил себя ждать и сосед слева.

Пальмовая лихорадка поразила отдыхающих.

Места массовых гуляний опустели. Кино, танцы посещали только те, кто не мог поднять руки или передвинуть ноги.

Во всех закоулках, в любое время дня и ночи можно было натолкнуться на детей или женщин, прогуливающихся с каменно-независимым видом. Сомневаться не приходилось: дед, отец, муж, брат пилят поблизости.

О том, чтобы разжиться ножовочным полотном теперь приходилось только мечтать.

За моей спиной не шептались: - Да это тот самый, которому принадлежит пальма первенства! Но дикий парк посвежел. Отжившие свое ветви были отпилены вторично, уже с филигранной точностью. До корабельных мачт было еще далеко, но все же…

Увековечив последний листок, я поднимаюсь из-за стола, протягиваю подписанные бумаги и пожимаю руку давнему знакомому:

- Всем – физкультпривет! Когда в отпуск – я еще подумаю. Но, согласись, Петрович, сам себя не обманешь. Природу не перехитришь, лето не проведешь!

Ошалевший Петрович уходит, а я остаюсь один на один с двумя стопочками.

Что там говорить. В конце июля зачастую хочется просто сдохнуть.