Блог | Луганчане утирались и покорно молчали
Шесть лет назад…
Был такой же осенний день. Когда днем тепло, почти, как летом. А по утрам заморозки, и ты замечаешь это по изысканной графике грецкого ореха на фоне вылинявшего осеннего неба - с дерева разом, громко и осязаемо шурша, вдруг рухнули листья. И еще - по изысканной палитре желто-красно-багрового. И по грусти, светлой и непонятной…
Шесть лет назад, 15 сентября, навсегда ушла бабуля Ксеня. Собственно, она уже и не жила последние несколько месяцев, а обитала где-то между тем и этим миром, думая о чем-то своем и никого не узнавая, кроме меня. Лежа спиной к двери, она как-то чувствовала, что это я, и не шептала, а шелестела: "Ленуся". Хотя ей, почти забывшей слова, легче было бы двухсложно сказать: "Лена". Ее уход был освобождением от измученной оболочки, вспухавшей лиловыми страшными пролежнями; от усталости и бессмысленности последних лет существования. Я все время боялась, что буду вспоминать ее такой. Но нет, слава богу, в памяти осталось, как она улыбалась; как хохотала и ловко вертела в руках моих девчонок, беззубо сияющих в ответ; как любили ее все вокруг.
Читайте: Мы все дальше отплываем от страны лаптеногих...
Даже в смерти она была верна себе, уйдя накануне маминого дня рождения. Это был последний ее подарок дочке – избавление от муки видеть, как страдает и изменяется на глазах родной человек. Конечно, в нашей действительности, человеку не дается времени для скорби (милиция, судмедэксперт – и всех нужно привезти-отвезти, иначе до вечера не доедут; больница; справка; атрибутика; кладбище; приготовление к похоронам и поминкам). Да еще и визит Януковича в Луганск, с перекрытыми наглухо дорогами, с ментами под каждым столбом – таксист рассказывал потом, что ни к поездам, ни скорые не могли проехать, даже на кладбище на Острой Могиле не пропускали, люди стояли с гробами до шести вечера, пока он со свитой не открыл спорт клуб в районе гостиницы "Турист".
И хоронили в темноте – жаль, там не было богуцкой с евробляхерами, вот они бы попротестовали. А луганчане утирались и покорно молчали. Нам повезло – мы успели положить бабулю рядом с папой рано утром и уехать на поминки до того, как перекрыли Оборонную. Мне до сих пор кажется, что она и с той стороны света пытается защитить нас, облегчить жизнь. Ее вышивки делают любой наш дом теплым и родным.
Читайте: Стыдно и противно, украинцы!
Многие сейчас совсем не смотрят телевизор. Я часто включаю его, когда работаю в кухне – с одной рукой все процессы становятся увлекательно долгими)) Вчера один из священников на Софийской площади сказал, что сейчас все мы должны стать захисниками Вітчизни. Он прав. Родину защищать можно и нужно не только военным. Наталья Павловна в Станице – разве не на передовой? А люди, везущие через блок-посты в Луганск "Пехоту", "14 друзей хунты", "У вогняному кільці", надевающие на праздники дома футболки Юры Голика, - разве не хранят Украину в сердце? А волонтеры, артисты, приезжающие с концертами на линию фронта, парамедики, врачи – разве они не герои? Все мы должны сейчас словом и делом бороться за свою страну – не ныть; не распускать залесские сплетни; пресекать зрадофилию везде – в магазине, в трамвае, в очереди (поверьте, это не так трудно – плесень размножается только в благоприятной среде). И, конечно, работать, делать, создавать, верить.
Моя бабуля была для меня олицетворением настоящей украинки – в любых обстоятельствах (а жизнь у нее была отнюдь не сахар с медом) не унывала, не отчаивалась, выкручивалась и никогда не ныла. Из минимума продуктов выжимала максимум вкуса; из любого отреза выкраивала модное платье, вышивкой превращая его в эксклюзив. Чистюля – так и вижу ее, даже в преклонном возрасте, - в беленьком платочке, в чистом фартушке. Квартиру белила два раза в год, чистота везде была стерильная. Все в цветах и картинках – и дома, и в саду. Ни разу не слышала, чтоб она измазала речь грязным словом – самым страшным ругательством было протяжное "Стэ-эрво", когда в пять утра, наступив на мурзиковы трофеи, аккуратненько, хвостик к хвостику, разложенные на ступеньках, летела с крыльца.
Читайте: И тут мы заговорили о жизни в Луганске...
В старости часто падала, ушибалась, ломала руки – ни жалоб, ни нытья, все рекомендации выполняла, чтобы быстрей вернуться к делам. А работы никакой не боялась – мы все приуныли, когда купили домик в деревне… и в лесу из бурьяна, терновника и вишняка. Она не вздыхала и не стонала – спокойно сказала: "Глаза боятся – руки делают". Первая пошла "в бой" и обогнала нас всех, вроде не спеша. Мягкая, добрая, уступчивая, но сломать ее было невозможно – возражать и скандалить не будет, но сделает по-своему. Тихая, спокойная, не героическая на вид, но когда годовалый бычок сорвался с цепи разбежались все, а она вышла и уговаривала его, пока не пришел хозяин. Гадюк рубила тяпкой (Донец был рядом, там всегда змеи водились), чтоб правнучек защитить.
С пьяными старалась не связываться, но если приходилось – не знаю, какое волшебное слово знала – не боялась и усмиряла. В лихолетье перестройки, когда босва из Молодогвардейска повадилась дочиста обносить огороды (приезжали дизелем вечером, ночью рубили капусту, укладывали в мешки, а утром на том же дизеле увозили - у соседки выкосили 50 головок), наша малюсенькая аккуратная старушка надела кожух, с вечера замаскировалась в терновнике, выследила воров, позвала соседей (с ружьем и огромной собакой – иначе хорошее хозяйство было не уберечь) и напугали аспидов так, что весь наш куток надолго оставили в покое.
Читайте: Травмпункт был в шоке, когда к ним привезли бесчувственное тело
А еще больше напугали нас – когда сосед в выходные со смехом рассказал, как он в лесу светил "охотникам" фонарем в глаза, чтобы не видели, что у него за спиной не грозные мужики с ружьями и собаками, а всего-навсего маленькая бабка и перепуганная жена. Да гори она огнем та капуста! А она смеялась, довольная - победила! Про себя рассказывала мало, а про свой род много, хранила немногочисленные фотографии, ездила к родне. Й родичалась завжди – "бо людина без коріння – це перекотиполе, котиться, куди вітер дме". Как ни старались империи, а Украина была, есть и будет. До тех пор, пока есть ее защитники и защитницы.
Бабуля, ты бы радовалась сейчас своей стране. И пекла свои вкусные пирожки для солдатиков, я знаю. Мы все тебя помним. Любовь не кончается.
