Блог | Драматическая перестрелка на бензоколонке на окраине Донецка
ОШИБКА ПИСАТЕЛЯ
(отрывок из романа "РЕЙС")
Пока телевизионщики грузились, они потеряли машину с писателем из виду. Догнали на самой окраине Донецка, где унылая Матвеевка плавно перетекала в такой же безликий Пролетарский район и где "Патриот" остановился на заправке. Тихонько встали в стороне в ожидании. Работала одна колонка. Марка бензина была указана, как Super. Писатель и Алехин вышли из машины размять ноги.
– Капитан, есть чем расплатиться? – зевая, спросил Рыбникова утомленный писатель.
– Да, не беспокойтесь, товарищ Захаров.
– Какая тут валюта сегодня в ходу?
– Да, любая. Кроме монгольских тугриков.
Перед ними сиял белизной роскошный "Лексус 570". Дальше за ним какие-то военные заправляли серебристую "Тойоту Лэнд Крузер".
Лилия Павленко, элитная донецкая проститутка по кличке Липа, классическая крашеная блондинка с ярко-красными пухлыми губами, решила снять туфли на высоченных каблуках, чтобы размять затекшие пальчики, пока стоит в очереди, и забыла перевести машину в режим паркинга. Она осознала свою ошибку, когда сама подпрыгнула на сиденье. "Лексус" въехал "Тойоте" прямо в зад. Не на скорости – полз как гусеница, так что ущерба – никакого. Но боевой экипаж "Тойоты" посчитал иначе.
Два здоровенных кавказца в военной форме обошли машину сзади, стали размахивать руками и кричать что-то на своем гортанном языке. Из водительской двери с трудом вылез третий, великан с рыжей бородой, в национальной черной шапочке с зеленой арабской вязью на лбу. Движениями непомерно длинных рук и кривых ног он напоминал гигантского краба.
Читайте: Женщина может одеваться, как ей вздумается - это не дает право мужчине на насилие
Липа мгновенно сориентировалась и, заблокировав все двери, достала из сумочки айфон и дрожащими длинными пальцами стала набирать номер под шифром "Белка". Номер был занят. Она набрала еще раз. С тем же результатом. Машина закачалась, когда рыжий постучал кулаком в окно и пригласил Липу знаками на выход. Не глядя на бородатую гориллу, Липа продолжала безуспешно набирать номер "Белки".
Тогда владелец роскошной огненно-рыжей, достающей до груди бороды пулеметчик батальона "Юг" Мовлади Идигов, расслабленным движением достал из кобуры ТТ, резким ударом рукоятки разбил стекло и еще более решительным движением другой руки открыл дверь и вытянул визжащую Липу из машины. Та выронила айфон и распласталась у ног гиганта, поджав колени и инстинктивно закрывая лицо обеими руками.
Идигов нагнулся, схватил Липу за плечи и одним движением поднял ее, как резиновую куклу. Липа оказалась почти одного с ним роста.
– Ну что, коза? – хриплым басом проворчал рыжий. – Клучи давай.
– Что здесь происходит? – срываясь на высокий фальцет, вмешался в ситуацию Захаров.
У Алехина аж скулы свело от досады. Он медленно потянулся за пистолетом.
– Ты, брат, куда ехал? – гигант перевел взгляд на толстяка. – Туда и ехай, брат.
И тут произошло то, чего никак нельзя было ожидать. Скорее всего, писатель не хотел этого говорить. Просто сорвалось. Видимо, он еще не отошел от нервного напряжения, и булькавшие в нем щи из патриотической квашеной капусты выплеснулись наружу.
– Не брат я тебе, гнида черножопая! – выдохнул писатель, который уже на слове "гнида" понял, что не попал в контекст.
И это были его последние слова. Байрон русского мира Платон Захаров рухнул как подкошенный на спину с пулевым отверстием во лбу.
– Снимай, снимай, Паша! Все снимай! – корреспондент тыкал оператора в бок кулаком, не отдавая себе отчета в том, что этими действиями мешает тому выполнять свою работу. Они сидели на корточках, прислонившись спинами к дверям машины, прижавшись друг к другу, метрах в десяти от разворачивающейся драмы. – Я ох…еваю, Паша! Это полный п…дец!
То, что происходило в эти секунды на заправке, действительно трудно было охарактеризовать иначе. Но корреспондент ошибался насчет полноты явления.
Читайте: Путинская ОПГ боится, ох как боится! Не забалтывайте тему ее неизбежного конца
Идигов пережил Захарова лишь на пару секунд. На нем не было бронежилета, и Алехин аккуратно, чтобы не задеть визжащую блондинку, всадил три пули из своего "Макарова" рыжему великану в область сердца. Чеченец повалился на землю вместе с девушкой. Липа с трудом выкарабкалась из-под его туши, но достаточно разумно осталась лежать лицом вниз, прикрыв голову руками. Метрах в трех от нее надрывался трелями откатившийся айфон в розовом с блестками чехле: это перезванивала пропустившая вызов Липы "Белка".
Увидев, что Рыбников уже разворачивает машину, Сергей бросился к Липе. В то же время двое других чеченцев безуспешно пытались открыть багажник "Тойоты", чтобы достать оружие: дверца намертво уперлась в капот "Лексуса". Тогда один из них обежал машину, открыл боковую дверь и, нырнув в салон, вытащил оттуда два автомата.
Алехин упал наземь, накрыв собой Липу, и, держа пистолет в вытянутых над головой руках, дважды выстрелил под днищем "Лексуса" по ногам того чеченца, что остался у багажника. Тот успел достать из кармана гранату Ф-1 и вытащить чеку, но кинуть ее ему было не суждено. Одна из пуль Алехина разнесла ему левую лодыжку. Чеченец выронил гранату и с матерными стонами упал за "Лексусом". Сергей, не видя катящейся лимонки, выстрелил по упавшему еще раз. И опять попал. Между ног. Чеченец быстро-быстро засучил ногами в высоких, импортных, песочного цвета берцах и замер.
Рыбников с автоматом наизготовку уже почти добежал до "Лексуса", когда третий чеченец срезал его автоматной очередью. Алехин вскочил на ноги и, продолжая держать "Макаров" обеими руками, выпустил оставшиеся в обойме патроны курбановцу в голову. Тот опрокинулся на спину – прямо в открытую дверцу "Тойоты". Тут, как раз, подоспело время взорваться гранате, катившейся по другую сторону "Лексуса". Осколки прошили машину, чудом не задев Алехина, но изрешетив огромное тело рыжего, которое закрыло лежащую рядом с ним Липу, как щитом.
Сергей бросился к девушке и рывком помог ей подняться. Она оказалась на голову выше него. Они перепрыгнули через труп писателя и кинулись прочь от "Лексуса". Алехин почувствовал, как под подошвой его башмака на асфальте что-то хрустнуло. Не было времени нагибаться, но он отчего-то был совершенно уверен в том, что наступил на круглые очки политрука Захарова. Это была последняя мысль, пришедшая в голову Алехина перед тем, как разлившийся во время перестрелки бензин вспыхнул и колонка взорвалась.
Опытные телевизионщики с удивительным хладнокровием продолжали снимать весь этот экшен. Алехин с девушкой бежали мимо них к "Патриоту".
Читайте: Контакты с Россией становятся токсичнее с каждым днем
– Офицер, вы из какого батальона? – успел спросить корреспондент.
– Иди на х…й, – успел крикнуть в ответ Алехин.
– Простите? – не расслышал корреспондент.
Рыбников, как знал, оставил машину включенной. Алехин усадил теряющую сознание Липу на заднее сиденье, где еще пять минут назад сидел Захаров, и повернулся, чтобы побежать назад – к убитым попутчикам. Может, Рыбников еще жив, подумал он. Но огонь объял уже все трупы, и проверить это не было никакой возможности.
Заправка горела адским пламенем, испуская в безоблачное голубое небо клубы жирного, черного дыма. Алехин с Липой ехали в Донецк. Оператор держал их машину в объективе до тех пор, пока она не скрылась с глаз.
Через пару часов в эфир российских теленовостей вышел репортаж с Донбасса под грифом "срочно". Начинался он с драматической перестрелки на бензоколонке. Кто в кого стрелял, было не понятно. Но происходящее выглядело как добротное военное кино в лучших традициях Ридли Скотта и Стивена Спилберга.
– Прямо на окраине Донецка ополченцы столкнулись сегодня с группой спецназа ВСУ! – журналист канала "Заря" Егор Непомнящий позировал на фоне густого черного дыма с мелькающими в нем языками пламени. – В результате жестокого, но короткого боя враг был уничтожен. Однако, к огромному сожалению, российская культура и вся Россия сегодня понесли невосполнимую потерю. В этом своем последнем бою с оружием в руках погиб великий русский писатель и политрук русского добровольческого батальона "Дагомея" Платон Парамонович Захаров. Он в очередной раз ехал в Донецк собирать материал для своей новой книги, действие в которой должно было разворачиваться на полях сражений восставшего Донбасса с киевскими карателями, но теперь эта книга уже никогда не будет написана…
Далее во весь экран появилось круглое улыбающееся лицо "соловья Генштаба" с датами рождения и смерти, перехваченными георгиевской ленточкой. Кончался сюжет полной драматизма заключительной сценой бойни на бензоколонке. Поджарый военный лет сорока, похожий на американского спецназовца из кино, и высокая стройная блондинка буквально выскочили из языков пламени, охвативших станцию, и бежали прямо на камеру, которая выхватила крупным планом его мужественное загорелое лицо с голубыми глазами и шрамом на левой щеке. Алехин даже успел крикнуть прямо в камеру: "Иди на … !" Последнее слово, несмотря на спешку, выпускающие успели запикать. Но все было и так ясно.
У ошеломленного Книжника было ощущение, что Алехин обращался непосредственно к нему. Не в силах поверить в происходящее, он остановил автоматическую запись. Прокрутил эпизод два раза с начала до конца и выключил телевизор. У него не было слов.
– Ну, Алехин, у тебя совсем крыша съехала, – наконец пробормотал он и потянулся за телефоном. – Пора "скорую помощь" вызывать.
И набрал номер под шифром "Боксер".
