Кіборги рік потому: життя і смерть в ДАПі

В январе прошлого года в донецком аэропорту шли ожесточенные бои. 21-го числа представители Генштаба заявили: удерживать больше нечего, последний украинский военный покинул ДАП. Эту новость растиражируют в прессе, и дадут две версии произошедшего: "Позиция "аэропорт" потеряла свою ценность, поэтому оттуда вывели людей" и "Украинская армия пыталась зачистить ДАП, но террористы подорвали перекрытия в терминале, и было приняло решение вывести наших солдат".

Сколько точно военных погибло в ходе январских боев за этот форпост сил АТО, до сих пор неизвестно. Волонтеры и общественники говорят о сотнях смертей. Генштаб же уверяет, что в январских боях за ДАП погибло не более 50 человек.

За нечеловеческие стойкость и мужество военных, которые долгих 242 дня удерживали донецкий аэропорт, назвали киборгами. Через год после самых кровавых боев за аэропорт они рассказали "Обозревателю", как живут без войны и о чем мечтают.

Максим Грищук, 31 год, солдат 80-й и 81-й аэромобильных бригад. Благодаря профессии в АТО получил позывной "Прокурор". Был глазами донецкого аэропорта: в разгар январских событий Грищук удерживал крайнюю северную точку ДАПа – метеостанцию.

Источник фото: Facebook\Makcum Gryshchuk

- Самое главное в жизни – это семья. Так я считал до АТО, думаю так и после демобилизации. У меня счастливый брак, мы с женой воспитываем двух дочерей. Младшая появилась, когда я уже был на войне. Иногда приходили нехорошие мысли, мол, как же они, если вдруг что, будут без меня. Но я их отгонял. Меня сохранили любовь и вера близких.

Сейчас я много времени отдаю работе. В декабре меня назначили первым заместителем антикоррупционного прокурора. Мы работаем в новой структуре, перед которой стоят большие задачи, и я верю, что Антикоррупционная прокуратура сделает Украину лучше. Есть разные высказывания насчет реформ, но мне кажется, что, если есть недовольные – значит, мы на верном пути.

Максим Грищук (второй слева) с боевыми товарищами. Источник фото: личный архив Грищука

Награды – это мотивация для военных, но медали и ордена важно вручать вовремя. Из нашего батальона мы подавали многих ребят, но далеко не всех приставили к наградам. Были случаи, когда награждали только после ранений. Или честно заработанные отличия присуждались посмертно и с большим боем. Мне, к примеру, дали медаль уже после того, как я прошел конкурс и получил должность. Друзья говорят, что я придираюсь, а мне кажется, что это странное совпадение – неужели нельзя было отметить какие-то заслуги, когда мы только вышли из аэропорта? Или это обязательно надо было делать, спустя год?

Источник фото: личный архив Грищука

Я не знаю людей, которым не было бы страшно на войне. Те, кто говорят, что страха нет вообще, - или лукавят, или откровенно лгут. Хорошо помню свой второй день в ДАПе. Ко всему, конечно, привыкаешь, но тогда было невероятно страшно. Не сразу можно было понять, откуда летят пули и снаряды, какое место занимать на позиции и т.д. А еще по вышке часто "работал" пулемет "Утес". Его пули свистели так, будто это снайперская винтовка. Мы действительно, сначала, думали, что это был снайпер, и нас, получается, обманывал пулемет.

В АТО я вел дневник. Каждый день войны старался описывать в подробностях, чтобы потом полностью воссоздать картину произошедшего. Сейчас я хочу структурировать материалы, есть идея их издать.

Дмитрий Крикун, 27 лет, солдат, 95-я житомирская аэромобильная бригада. Позывной "Амур". На известном календаре с фотографиями киборгов, который собрали волонтеры и общественники, держит в руках кролика. Амур ездил в конвоях в донецкий аэропорт, и никогда не отказывался возвращаться на территорию ДАПа.

Амур во время АТО и после. Источник фото: Facebook\Діма Крикун

- Война меня не поменяла. Какой был, такой и остался. Единственное, наверное, что появилось, - это ненависть ко всему, что связано с Россией, включая русский язык (Крикун разговаривает на украинском. – Авт.).

Хочу жениться и стать папой. Это и есть мой главный план на ближайшее будущее.

В школе у меня был плохой аттестат. Если бы не это, то я бы поступил в медицинский ВУЗ. А сейчас учусь в КПИ на инженера. Поступил без ВНО – для участников АТО, которые не успели из-за войны пройти тесты, был отдельный конкурс. Сейчас я учусь на первом курсе на заочном отделении.

Часть срочной службы у меня прошла в Донецке. Помню, как лежал на травке еще в украинском городе, и смотрел, как из донецкого аэропорта улетают самолеты.

Дмитрий и кролик по кличке Снежок. Источник фото: Facebook\Діма Крикун

Я мечтаю стать массажистом. Для АТОшников в Киеве есть бесплатные курсы общего массажа, и я их посещаю. Скоро уже будет аттестация, получу диплом. Но этого, конечно же, мало. Чтобы стать хорошим массажистом и делать, например, реабилитационный массаж, мне придется еще долго учиться. Но я обязательно достигну этой цели, несмотря на то, что многие смеются над моей мечтой, мол, зачем это парню быть массажистом.

Ни о чем не жалею. Иногда меня снова тянет в АТО, но сейчас там, как мне кажется, нет активных боевых действий, а сидеть просто так я не вижу смысла. Но, если снова буду нужен в АТО, то пойду защищать страну. Это вопрос чести, вот и все.

Иван Шостак, позывной "Доберман". Рядовой 80-й аэромобильной бригады, 32 года. Отчаянный водитель МТЛБ (тягача). Во время ожесточенных боев за донецкий аэропорт под шквальным огнем прорывался к товарищам в терминал. После подрывов в ДАПе попал в плен к террористам.

Есть видео, где тяжелораненый Шостак дает интервью российским телеканалам. Весь в бетонной пыли он сидит на больничной койке в Донецке и отвечает на вопросы журналиста, больше похожие на допрос.

Источник фото: mignews.com.ua На снимке Иван Шостак во время интервью-допроса российским телеканалам

"Меня никто не пленил, я просто обратился за помощью. Я водитель тягача, перевозил десант. Приказ был забрать людей и отвезти в аэропорт. Откуда я знаю, какая бригада? На них не написано — какую сказали везти, такую и повез", - говорил на видео Иван.

Шостак у себя дома. Источник фото: Facebook\Иван Звягин

- Война никому не нужна, простые люди ее не хотели и не хотят. Многие люди с обеих сторон воюют не по своей воле - кто-то, например, пошел ради денег. И лишь единицы ринулись за идею.

Дома мы не обсуждаем войну. Я вернулся, мы вместе и это - самое главное. Дети не делают никаких оценок, ничего не расспрашивают. А я счастлив, что нахожусь с родными.

Мне нравится слово "киборг". Учитывая те ужасы и нечеловеческие испытания, которые пережили парни, - да, наверное, слово "киборг" - подходящая характеристика.

Я не считаю себя героем. Меня призвали защищать Украину, и я ушел, как ушли тысячи других мужчин.

После ампутации руки у меня иногда бывают фантомные боли. Это, когда ощущаешь конечность, которой уже нет. Боли чаще всего появляются во время смены погоды, но универсального средства борьбы с ними у меня нет - фантомные боли проходят сами собой.

После освобождения из плена за руку Ивана боролись врачи Центрального военного госпиталя в Киеве. Источник фото: vesti-ukr.com

Без руки я могу водить машину, и радуюсь, что в Украине руль слева. В целом, почти все бытовые вещи могу делать с помощью протеза или одной рукой. Картошку, правда, не получается чистить, но это не так уж и страшно.

Сейчас я прохожу медицинские комиссии, и надеюсь вернуться на работу. В период лечения и реабилитации не было времени заниматься бумажной волокитой, так что до кабинетов я добрался спустя почти год после ранения. Со службы я тоже еще не уволен – комиссия разберется, насколько я пригоден, и дальше уже все станет яснее. Хочу вернуться на работу в строительную компанию, где я был водителем до начала АТО.

Виталий Горкун, 29 лет, солдат, 79-я аэромобильная бригада. В составе своего подразделения осенью 2014 года удерживал старый и новый терминалы донецкого аэропорта

Источник фото: Facebook\Віталій Горкун

- На гражданке мало людей поменялись. Просто большинство во время войны, к сожалению, так и не научились выходить из своей зоны комфорта. Но те, кто что-то переосмыслил, уже никогда не станут прежними: не смогут лгать и не повторят прошлые ошибки.

Мы и сами хотели подорвать терминал. Это было еще в ноябре 2014 года. Передавали командиру просьбу подорвать перекрытия, потому что там уже, по сути, нечего было удерживать. Баррикады были похожи на те, что выстраивали на Майдане. ДАП мы заминировали, но команды подрывать терминал не было.

Источник фото: Facebook\Віталій Горкун

В аэропорту мы потеряли Бодю. Ему было 23 года, он был снайпером, настоящим другом и воином. Мы несколько раз приезжали с товарищами на могилу Богдана у него дома во Львовской области. Отдавали честь немой фотографии на кресте, и проклинали день, когда не стало нашего друга. У Боди остались две сестры и мама. Они – самые сильные люди на земле. Благодаря им и нашей памяти Богдан Здебский будет жить всегда.

Сейчас я стараюсь заниматься волонтерством, и пробую свои силы в Новой полиции. Вернувшись на гражданку осознал, что, на самом деле, здесь не меньше задач, чем в АТО. И с ними тоже нужно бороться. Чтобы помочь боевым товарищам из 79-ки, которые до сих пор на войне, я стал собирать деньги им на внедорожник. Показывал в родном Борисполе фильм "Добровольці Божої чоти", потом стал еще собирать. До нужной суммы мы, пока, не добрались, но я верю, что автомобиль у моих ребят точно будет! А еще недавно я прошел отбор в Новую полицию. В Борисполе у нас скоро начнутся занятия. Хочу увидеть эту службу изнутри, и понять, поменялся ли силовой блок. Если это действительно реформа и МВД хотят поменять, то я готов буду служить. Если же это просто новое название старой системы, то в такой структуре я не останусь.

Виктор Жуков, 33 года, командир взвода обеспечения, 95-я житомирская аэромобильная бригада (с апреля-2015 - 90-й батальон 81-й бригады). Обеспечивал ротации личного состава, поставки топлива, продовольствия и боеприпасов в ДАП с ноября по январь 2015-го.

Фото из личного архива Жукова

- Я не был в терминалах – мы привозили в район ДАПа личный состав, подвозили продукты и боеприпасы. Было ли это страшно? – Да, это было страшно. Но только первый раз, или когда обстрел. Наши позиции были в Водяном, Опытном, Песках. Это в паре километров от самого аэропорта. Разгружались несколько раз на позиции "Зенит" - это ближайшая позиция в районе ДАПа.

На Новый год волонтеры передали ребятам в терминал салат "Оливье". И это, пожалуй, было лучше многих слов поддержки. Кроме салата нам привезли еще много разных вкусных и полезных вещей, и мы все старались передавать в аэропорт. Я, как командир взвода обеспечения, был обязан каждый раз грузить в МТЛБ (тягач) министерские сухпайки, но есть их, откровенно скажу, практически невозможно. Поэтому на войне, а в донецком аэропорту – особенно, домашняя еда была и есть на вес золота.

На войне, как никогда, начинаешь ценить жизнь. И это не пустые слова. Просто, когда над тобой пролетает нечто непонятного калибра, ты видишь погибших и раненых, то все бытовые вещи, некогда цеплявшие на гражданке, отходят на второй план.

Анатолий Максимчук (слева) - водитель, который ездил на передовые позиции в районе аэропорта. Сергей Фостус (справа) - водитель заправщика, который возил топливо на передовые позиции. Фото из личного архива Жукова

Водители в конвоях – одни из самых больших смельчаков, которых я встречал. О них никто не пишет, ведь почему-то считается, что водитель – это такое себе занятие для военного. Но я вам скажу: это большое заблуждение. Часто выезжали с мужиками на самые передние позиции, в тот же район ДАПа, подвозили грузы, и попадали под обстрелы, а потом смотрели друг другу в глаза и не могли поверить, что остались живы – фух, пронесло. Эти ребята в любую погоду, день или ночь - нет разницы, под огнем или нет, снова и снова прорывались к своим. Так не многие смогли бы: садиться за руль, когда точно знаешь, что за спиной у тебя несколько тонн боекомплекта или топлива, заправлять технику, когда приближается канонада, изо дня в день, несмотря на все это, выполнять свою работу, восстанавливать на морозе, часто за свой счет машины, понимая, что они не могут подвести тех, кто сейчас на передовых позициях.

Мне непонятна система награждения в Генштабе и Министерстве обороны. Мы семь раз подавали списки на награждение ребят из нашего батальона. И семь раз получали приблизительно такой ответ: "Что-то слишком много вы хотите людей наградить. Сокращайте списки, или мы сами их сократим на свое усмотрение". Речь о высоких наградах, вроде Ордена за мужество, у нас шла в единичных случаях. Большая часть списка – это были медали, за которыми не стоят какие-то выплаты или льготы. Просто куски металла от министерства, которые бы по-человечески могли порадовать наших солдат. Могли бы показать ребятам, что Генштаб помнит о них. Но нет.

Часть взвода обеспечения 90-го батальона 81-й бригады. Фото из личного архива Жукова

Свидетельства участников боевых действий наше подразделение получило централизованно. Все, кто честно нес службу, не были обделены: их документы собрали, подали в министерство и т.д. А вот те, кого мы называем аватарами или просто пьяницами, те, кто создавал проблемы батальону и вел себя неподобающим образом, получили документы на руки, и теперь сами оббивают пороги, чтобы оформить себе УБД.

У меня нет проблем с возвращением в мирную жизнь. Я вернулся домой в сентябре 2015 года, и практически сразу осознал, что посттравматический синдром и другие психологические проблемы меня, слава Богу, не коснулись. Сейчас я пытаюсь возродить свой небольшой бизнес, и уделяю время семье.