Джиджи Буффон: "Ультрас, вы ошибаетесь. Я скажу вам, почему"

- Это не кризис отрицания. И я не хочу посылать всех подальше. Дело в том, что меня возмутило это несчастье в Катании. У меня совсем маленькие племянники. В будущем появятся и свои дети. И я намерен бороться, чтобы оставить им чистый футбол. Не такой сдвинутый, в котором нам приходится жить сегодня.

- А разве чего-то подобного случившемуся в Катании не следовало ожидать?

- Если кого-то все это не возмущает, даже перед лицом смерти, то это конец. Ведь без этого бедного полицейского, который лишь выполнял долг, мы бы уже давно, может быть, похоронили бы город Катания. Так ведь было в Италии уже не раз, когда трагедии такого же масштаба лишь слегка затрагивали общественность.

- Рискну сказать: нужная смерть…

- К сожалению, мы так устроены. Соглашаемся на жесткие меры только тогда, когда ситуация накаляется до предела.

- Вы один из тех футболистов, кто всегда был в хороших отношениях с ультрас.

- Более того. Когда я еще совсем молодым играл в низших дивизионах, то около трех лет сам входил в одну из группировок ультрас.

- Следовательно, вы должны хорошо знать, что происходит в их головах.

- Все зависит от обстоятельств. Среди ультрас есть и нормальные люди, участвующие в общественной жизни. А есть уж больно беспокойные ребята, которые постоянно ходят по краю.

- И этих беспокойных ребят действительно сильно интересует футбол?

- Для любого из них быть ультрас – это особый образ жизни, единения. Способ выделиться, подняться над повседневностью. То же самое было и в мои времена. Разница лишь в том, что тогда основной нашей миссией было боление. Сегодня же это нападки на полицию, национальную федерацию, болельщиков соперника. Сейчас они действуют так, как в свое время практиковалось среди голландских фанатов. Имея интернет, это очень легко. Назначается встреча группировок в каком-то конкретном месте, и они дерутся. В их среде считается особой доблестью и мужеством сталкивать большие группы тиффози. Все это очень сомнительно.

- В том, что происходит, виноваты и футболисты?

- Было время, я так думал. Сегодня лишь допускаю, что в некоторых случаях, иногда, мы должны вести себя более спортивно.

- В каком смысле? - Да, мы богаты, знамениты, играем в серии А. И при этом считаем возможным проявлять свои злость и обиду. Но почему же позволяют себе драки на поле бедняки из серии С, зарабатывающие футболом по тысяче евро в месяц?

- И почему?

- Потому, что стадион имеет ко всему этому отношение до определенного момента. Вот сейчас по телевидению говорят: этот стадион соответствует, тот - нет. Все верно, но…

- Но?

- Жители Катании просто решили пойти все крушить. При желании они могли сделать то же самое даже в центре города. А потом пойти грабить старушек. Толпа оставляет стадион и за его пределами превращается в уличную манифестацию. А мы своим поведением на поле культивируем эту особое агрессивное поведение, без всякого уважения друг к другу, а затем - и к старшему человеку или полицейскому. Власти этого пока еще не поняли.

- Не поняли - чего?

- Что это новая, примитивная форма выражения социального протеста. Такая же, например, как буллизм (насилие подростков над сверстниками), как издевательства учеников над учителем в классе. В Италии ведь существуют пятнадцать исправительных учреждений для несовершеннолетних, ведь так?

- Как же спасаться от всего этого?

- Да хотя бы ввести в начальных классах уроки по изучению основ государства и права, часов по восемь в неделю. Даже в мои школьные годы этот предмет изучался от случая к случаю. Но мы были наивными, не такими взрослыми, как нынешние подростки. Сигарету в руках друзей я первый раз увидел лет в шестнадцать. Сейчас в тринадцать уже нюхают кокаин. Безумие.

- Что могут сделать футбольные клубы?

- Они пытались работать с болельщиками. И иногда это приносило пользу. Например, перед финалом Лиги чемпионов "Милан" – "Ювентус" в Манчестере. Были вызваны лидеры ультрас, которым официально заявили: "Ничего не должно случиться". И не было ни одного инцидента. Однако иногда средства массовой информации преувеличивают значение этих отношений, главным образом экономических. Или когда, как это было недавно в Мессине, тиффози увольняют тренера. Такого быть не должно.

- Вы поддерживаете требования властей к стадионам?

- Не во всем. Но понимаю: все эти требования – обязательны как реакция на уже случившееся. Я поддерживаю действия президента футбольной федерации Панкалли, который сразу, через полчаса после трагических событий, а не через три дня размышлений, остановил весь итальянский футбол, включая молодежные соревнования в Виареджо. Но с его отказом вернуть деньги за билеты болельщикам, приехавшим с командами в другие города, не согласен.

- Уверены в своей оценке?

- Пусть и железным кулаком, но спасем то, во что верим. Используем последнюю возможность. Надо объяснить этим людям: еще раз - и конец. Но я, надо признать, даже не могу представить салонный кальчо. С сидением на диване, в тишине...

- Почему в Англии люди не боятся приходить на стадионы с детьми? - Там совершенно другая система прохода на стадион. Там люди точно знают, что если ошибешься, то обязательно за это заплатишь. Мы получили урок. Снисхождение не требуется, нужен жесткий удар. Ведь наш футбол – это особое явление. Был же и в Англии период, когда верх брали далеко не спортивные интересы.

- Что вы сказали бы итальянским ультрас?

- Что своими действиями они убивают только кальчо. А не то, что им хотелось бы.