Убийство Петлюры: эхо 90-летней мести

Париж. 25 мая 1926 года. К немолодому лысеющему человеку с военной выправкой, разглядывающему витрины магазинов на углу бульвара Сен-Мишель и улицы Расина, подходит невзрачно одетый мужчина характерной еврейской внешности. Вопрос, который он задал своему собеседнику, вряд ли расслышали гуляющие парижане, да и прозвучал он к тому же на незнакомом им украинском языке. Однако последовавшие за ответом выстрелы они услышали наверняка.

Лысеющим военным был глава Директории Украинской народной республики, главный атаман войска и флота УНР Симон Петлюра, и то были последние мгновения его жизни: через 15 минут после того, как смертельно раненого Петлюру доставили в расположенный неподалёку госпиталь "Шарите", тот скончался, не приходя в сознание.

Его убийцей был уроженец Измаила Самуил Шварцбурд. Сделав три роковых для Петлюры выстрела, он не стал покидать место преступления, а спокойно дождался полицию, добровольно сдал стражам порядка револьвер и заявил, что застрелил убийцу своей семьи.

Похороны Петлюры

Кровная месть Самуила Шварцбурда

Биография Самуила Шварцбурда необычна даже для его бурного времени. Он родился в Измаиле 18 августа 1886 года. С молодости увлёкся идеями анархизма, активно участвовал в революционной деятельности, несколько раз был арестован за радикальные политические взгляды. После разгрома революции 1905-го года вынужден был бежать из Российской Империи. К 1910 году осел в Париже, где открыл часовую мастерскую. Но спокойная жизнь была не для него: с началом Первой Мировой войны Шварцбурд вступает во Французский иностранный легион. На протяжении последующих трёх лет он участвует в сражениях на полях Западной Европы, получает в награду за доблесть Военный крест, а в битве на Сомме – тяжёлое ранение, после которого вынужден оставить военную службу.

Самуила Шварцбурд

Но вернуться к мирной жизни во французской столице Шварцбурду не суждено: весть о победе в России Февральской революции побуждает его вернуться на родину. Здесь он вступает в отряд Котовского и вместе с ним воюет на стороне большевиков то против белых, то против польской армии, то ещё Бог знает, против кого…

Как и многие другие анархисты, Шварцбурд не сошёлся с советской властью: в конце 1920-го года Шварцбурд снова покидает родные края и возвращается в Париж, где опять открывает часовую мастерскую. Он открывает в себе поэтический талант: в том же 1920 году он выпускает свой первый поэтический сборник "Мечты и действительность".

Однако Шварцбурд не оставляет и политической деятельности, в частности, тесно сотрудничает с местными анархистами – как французскими, так и, подобно ему самому, эмигрировавшими из России, в т.ч. и с самим Нестором Махно.

В 1925 году Шварцбурд узнаёт из газет, что в Париже находится бывший глава УНР Симон Петлюра – человек, которого он считает виновным в смерти тысяч своих соплеменников-евреев в результате погромов, устроенных подчинёнными Петлюре войсками УНР. Среди убитых в ходе погромов – и семья Шварцбурда, так что его стремление воздать Петлюре по заслугам продиктовано и личными мотивами.

Симон Петлюра и еврейские погромы

Факт массовых расправ над евреями во время Гражданской войны на Украине не оспаривается даже наиболее ярыми сторонниками главного атамана УНР. В частности, по данным специальной комиссии Красного Креста, в ходе этих погромов были убиты по крайней мере 50 тысяч евреев различного пола и возраста. Британский историк Норман Конн оценивает число жертв погромов в 100 тысяч человек. Всё это сопровождалось грабежами, изнасилованиями и тому подобным.

Еврейские погромы стали буквально бедствием после разгрома петлюровских частей в 1919-м, когда отступающая под ударами большевиков армия, к тому моменту уже больше напоминавшая банду, буквально громила и грабила еврейские кварталы Киева, Житомира, Бердичева и Хмельницкого. История еврейских погромов Гражданской войны нашла отражение в еврейской культуре – русскоязычным читателям, например, может быть известна "Песня про Подол" Григория Бальбера ("в эти двери сотни пуль всадил петлюровский патруль…").

Петлюра вряд ли был фактическим организатором погромов: Директория УНР не была антисемитским государством, здесь формально было гарантировано равноправие евреев и даже существовало министерство по еврейским делам. Однако по мере того, как его войска терпели поражения, и дисциплина в них падала, "низовой", "народный" антисемитизм рядовых, а также младших офицеров прорывался наружу – тем более, что на несчастных евреях банально вымещали гнев за неудачи на фронте. Возможно, были антисемиты и среди ближайших соратников Петлюры: так, в докладе, подготовленном в 1926 году (как раз в связи с делом об убийстве Петлюры) французским журналистом Бернаром Лекашем говорится, что военный министр УНР, атаман Всеволод Петров заявлял, что "еврейские погромы – это наше знамя".

Что же касается самого Петлюры, то он, по всей видимости, не мог и не хотел препятствовать жестокостям своих подчинённых. Тот же Лекаш утверждает, что одной из еврейских делегаций, протестующих против погромов, Петлюра заявил: "Не ссорьте меня с моей армией".

Жертвы петлюровского погрома в Проскурове. Февраль 1919 г.

Дело Шварцбурда

После убийства Петлюры Самуил Шварцбурд был арестован и предстал перед судом. Однако процесс с самого начала развивался в довольно специфической обстановке: в защиту человека, "казнившего убийцу", вступились такие видные люди того времени, как писатель Ромен Роллан, художник Марк Шагал, физик Альберт Эйнштейн и многие другие. Перед судьями выступили более 180 свидетелей, развернувших действительно пугающую картину еврейских погромов на Украине в 1919-1920 годах. Процесс, начавшийся 18 октября 1926 года, продлился всего восемь дней. Шварцбург был оправдан и вышел на свободу из зала суда под восхищённые приветствия толпы парижан.

Шварцбард на скамье подсудимых

Вердикт французских присяжных вряд ли можно считать актом чисто юридического свойства – в конечном итоге, по формальным признакам Шварцбурд был виновен. Здесь скорее идёт речь об "этико-политическом" приговоре, которых немало в истории французской Фемиды: оправдав Шварцбурда, суд выразил солидарность с жертвами еврейских погромов и – косвенно! – осудил Симона Петлюру, чьи действия или даже бездеятельность сделали возможными все эти ужасы.

После суда Шварцбурд занимается литературной и общественной деятельностью. В 1937 году он переезжает в США, а в 1938 году умирает в Кейптауне (Южная Африка) от сердечного приступа.

Шварцбурд оставил довольно богатое литературное и публицистическое наследие, а главное – сам стал героем целого ряда литературных произведений. В частности, образ Шварцбурда увековечил Анри Барбюс, а пьеса о жизни Шварцбурда шла на подмостках еврейских театров Европы вплоть до Второй Мировой войны. В 1967 году прах Шварцбурда торжественно доставляют в Израиль, где он нашел последнее пристанище на кладбище мошава Авихаиль. Его имя носят улицы нескольких израильских городов, в т.ч. в Беер-Шеве.

Новый поворот

3 февраля 2016-го года Верховная Рада Украины принимает решение почтить память Симона Петлюры, отметив траурными мероприятиями 90-летие со дня его убийства.

К личности Симона Петлюры и его роли в украинской истории можно относиться по-разному, и обсуждение этой роли выходит за рамки данной статьи. Но очевидно одно: траур по Петлюре невольно воскрешает в памяти историю его убийства, откуда всего полшага до личности убийцы и его мотивов. Для чего же понадобилось Верховной Раде Украины воскрешать полузабытую историю 90-летней давности – с риском снова вывести в публичную плоскость дискуссию о роли УНР в еврейских погромах 1919-1920 годов? И притом в условиях, когда Украина и так находится "под подозрением" в смысле антисемитизма – благодаря активности в современной Украине различных праворадикальных группировок?

В этом смысле даже не так уж важно, насколько велика доля личной ответственности Петлюры в погромах, творимых его подчинёнными. Даже если поверить украинским историкам и полностью снять с Петлюры вину за бесчинства "атаманцев", то придётся признать, что ответственность за эти зверства несёт, фактически, сам украинский народ!

Если уж существует политическая необходимость в дополнительной героизации Симона Петлюры, то неужели нельзя было выбрать для этого какой-нибудь иной, менее обременённый скандальными обстоятельствами повод?