Инвестиции антрацитового цвета

Мускулистый, кряжистый шахтер держит в руках антрацитовую глыбу. В пластичной и динамичной позе, достойной учебника по ваянию живой натуры, он красуется на главной площади г. Антрацита с советских времен. Он видел, как кипит жизнь промышленного райцентра, как запускались новые шахты...

Перед пыльными глазами рукотворного горняка проходила жизнь его живых прототипов. Парни заканчивали учебу - профтехучилища, институты - и вслед за отцами отправлялись на шахты. Судьба у большинства была предсказуема: тяжкий подземный труд, хороший заработок, покупка машины, очередь на квартиру... Этот родной и близкий для большинства уклад жизни был так же привычен, как привычен был и бронзовый шахтер в центре города.

Потом этот памятник увидел другое. Угольная промышленность начала разваливаться на глазах. Все интересы, которыми жили угольщики, стали вдруг недосягаемыми. Закрывались шахты, стали уезжали на заработки целые бригады. Те, кто оставался в депрессивном регионе - спивались. Весь привычный уклад рухнул, оставив после себя руины - и только бронзовый шахтер нелепым анахронизмом торчал посреди города.

Ему бы смириться, уйти на базу металлолома, куда отправились в те лихие годы его собратья - солдаты-освободители, пионеры-герои и многочисленные Ильичи. Но он остался стоять, упрямо удерживая в крепких бронзовых ручищах глыбу антрацита и ожидая каких-то перемен. Несговорчивый шахтерский характер, что ли, передался?

В отличие от бронзового шахтера, нынешний генеральный директор ГП “Антрацит”, потомственный горняк Петр Степанович Горобцов к месту привязан не был и начало всеобщего развала угольного края пропустил - как специалист он отправился на Шпицберген: за полярным кругом, за холодным морем тоже есть шахты. А когда вернулся - не поверил своим глазам:

- Я никак не мог понять, что здесь произошло в Донбассе. Но понимание быстро пришло. Большую часть своей трудовой жизни я был связан с городами Брянка, Стаханов, где повально начали закрываться шахты. Для нас, шахтерской детворы, выросшей в горняцких поселках, это было особенно заметно: Эти поселки, где жили тысячи простых шахтеров, где у них были свои судьбы, свои дети, своя родня, они там женились, крестились, заканчивали школу, у них было будущее - шахтерское будущее, но была достойная заработная плата, надежда получить квартиру, - эти поселки начали гибнуть на глазах. Это была большая трагедия Донбасса. Как все это было остановить - никто не мог сказать в тот момент. Люди выживали как могли. Все бросали, уезжали, происходило массовое разрушение семей: жены бросали мужей, мужья спивались на ухнарь, если кто себя не находил. Кто-то ехал в Москву, кто-то в Тюмень добывать нефть, кто-то на Дальний Восток рыбу ловить...

Волей судьбы в 2003 г. Горобцов попадает в г. Антрацит, на шахту “Комсомольскую”. По его словам, городу повезло: это был типичный депрессивный регион, однако дело еще не дошло до такой ситуации, как в соседних районах, где люди массово бросали дома, а через месяц бомжи снимали крышу, выставляли стекла, разбирали все что можно - оставались от домов только стены, как после бомбежки.

- Когда мы пришли, добыча угля на шахте была около 160 тыс. тонн в год. Для новой шахты 1980-го года запуска это ничто. Была как раз осень. Эту картину я никогда не забуду. Дует восточный ветер, по степи катится перекати-поле, дикие собаки бегают, да пьяные мужики шастают. Куда ни пойдешь - везде рекой льется водка, самогон. Полная деградация, - вспоминает Петр Степанович. - Одна лампочка горит в коридоре нарядной, стоят небритые шахтеры в свитерах, бычок по кругу пускают, курят и разговаривают: “А вот нам обещали выдать зарплату 10% с того месяца, а потом выдадут 7% с позапрошлого...”

Небритые шахтеры тогда не знали и не верили, что время на изломе, что не стоять им уже в темной, сквозняком продуваемой нарядной, в тоске и безысходности покусывая бычок.

На шахту пришли инвесторы.

Слово это было разве что смутно знакомо антрацитовцам и поначалу вызывало лишь глухое раздражение: “Знаем мы этих инвесторов, они сейчас придут и шахту на металл порежут”. Но оказалось, что инвесторы пришли не за металлом, а за углем. И звали их Юрий Иванющенко и Иван Аврамов.

- Это была большая удача, - рассказывает Горобцов. - Юрий Владимирович Иванющенко встретился на нашем пути - на пути антрацитовского региона. Но он поверил в нас, и это была большая удача. Это был шанс получить хорошие инвестиции, чтобы восстановить предприятие - пока еще молодое, шахту “Комсомольскую”, она была сдана в эксплуатацию в 1980 г. Но и ответственность была очень большая. И каждый из руководителей, которые приняли условия работы Иванющенко - чувствовал на себе эту ответственность. Деньги взял - а если ничего не получится? Если ты их неправильно используешь, не получишь чистого результата? Это доверие нужно было оправдать.

Уголь нужен был для Центральной обогатительной фабрики “Нагольчанская”, которая технологически была соединена с шахтой “Комсомольской”. Таким образом, “Луганская Угольная Компания” начала инвестировать в ЦОФ “Нагольчанская” еще в 2001 г., и когда дело пошло - стало ясно, что без собственного сырья не обойтись.

Инвесторы вложили деньги не в зарплату шахтеров, как это делает государство, а в новые лавы, в оборудование шахты. И дело пошло. Пришлось преодолевать недоверие шахтеров, приложить максимум усилий, чтобы люди вернулись в то нормальное состояние, к достойным заработкам, к социальным программам. Заряженные лавы и выплачиваемые зарплаты агитировали лучше всяких слов.

- Все ждали этого угля, и в первый год мы дали 700 тыс. тонн вместо 167 тыс., потом добыча пошла в миллион. И каждый год, несмотря на такую динамику роста объемов производства, поддержка со стороны инвестора не ослабевала. Город зажил новой жизнью. В 2003 г. рабочих на “Комсомольской” было полторы тысячи человек. Сегодня там работает до 4 тыс. Это рабочие места, которые созданы за счет средств, вложенных инвестором. Миллион, полтора миллиона, два миллиона тонн угля, одна, другая, третья лава - жизнь в Антраците просто закипела. Преобразились люди. Сколько ни приезжают на шахту “Комсомольскую”, смотрят на людей: “Что у вас люди какие-то особенные?” А ничего они не особенные. Они просто прочувствовали, что мы вернулись в то время, когда шахтер был уважаемым человеком. Шахтер благодаря инвестициям может купить квартиру, машину. Когда подъезжаешь на Комсомольскую - весь двор заставлен шахтерскими автомобилями - и это радует. За счет инвесторов отремонтировали баню, административный корпус. Это было, извините за выражение, как коровник, страшная картина. Сегодня в любую нарядную зайди - там стоит кондиционер, телевизор. Да и люди идут на контакт, разговаривают - это уже не те отчаявшиеся небритые тени, которые были здесь семь лет назад, - говорит Горобцов, и глаза его светятся, как только могут светиться глаза у рачительного хозяина, который видит, что дела у него идут отлично.

В 2008 г. ГП “Антрацит” дало более двух миллионов тонн угля. Потом темп добычи несколько снизился - сказался кризис. Но ниже 1,66 млн показатели не опустились, и теперь генеральный директор даже с некоторым удивлением оглядывается назад, во времена, когда шахта за год давала нынешнюю месячную норму угля.

После того как “Комсомольская” встала на ноги, инвесторы взялись за ее меньшую сестру - шахту “Партизанскую”.

- Шахта “Партизанская” - это северо-восточный край антрацитовского региона, там закрывается шахта “50 лет Советской Украины”, потому что весь уголь оттуда забран. Это шахта “Крепенская”, запасы которой тоже на исходе. А “Партизанская” - вполне перспективная шахта, которую можно и нужно вывести на должный уровень. Пришлось убеждать Иванющенко: смотрите, вот это планы горных работ, это запасы, по геологии благоприятные к выемке. Вытянули шахту “Комсомольскую”, вытянули в целом ГП “Антрацит”, давайте будем шахту “Партизанскую” поднимать. Не прошло и полгода - смотришь и радуешься. Добыча больше тысячи тонн, заказываем технику, появляется интерес, люди ожили... - рассказывает Горобцов.

Интерес инвестора не ограничивается только вложениями в производство. Иванющенко и Абрамов хорошо усвоили, что инвестиции в человеческий капитал не менее важны. Так, в 2004 г. средняя зарплата в ГП “Антрацит” была всего 703 грн. С того времени она неуклонно росла и в 2010 г. составила 4079 грн. Средняя зарплата ГРОЗ, которые непосредственно в лаве рубят уголь - 7260 грн, а лучшие горняки получают до 13 тыс. грн.

Причем инвесторы не допускают задержек с выплатами: даже в самый разгар кризиса зарплата выплачивалась вовремя.

Доходы жителей Антрацита таковы, что из соседних городков ездят торговать именно сюда: покупательная способность здесь вшестеро выше, чем в среднем по региону. Сами продавцы говорят: если свиную тушу в соседнем Красном Луче можно продать за 3 дня, то в Антраците она уйдет за полдня.

Главный праздник горняков ГП “Антрацит” - День шахтера. И не только потому что - профессиональный.

- Как проходят праздники? Я по нашим совдеповским временам собрания все эти не любил. А сейчас это рассматривается совсем с другой стороны. Как ни день Шахтера, так автомобили раздаем. Эту - самой лучшей бригаде. Эту - самому уважаемому, который отработал лет пятьдесят. Это самый лучший комбайнер, это - самый лучший начальник участка. Как таких людей не благодарить? В среднем по 6 автомобилей ежегодно получают шахтеры.

Помимо машин, люди получают бытовую технику, компьютеры, ноутбуки - тоже за счет инвестора. Больницу Антрацита Иванющенко обеспечил современным оборудованием для спасения жизни. В городе, который задыхается от нехватки воды, инвесторы поставили два бесплатных бювета, к которым теперь тянутся антрацитовцы с бидонами.

- Не пришел бы инвестор - не было бы всего этого, - уверен Горобцов. - Было бы как в Бряннке, в Стаханове, в Красном Луче... Разорили бы, разнесли, крыши бы посносили, порезали бы все на металлолом - управились бы, руки вытерли, открыли бы горло и кричали: дайте нам из бюджета, у нас не хватает средств, вы нас бросили - транспаранты, стучанье касками... Им время от времени бросают рыбу, а нам дали удочку, лодку - и сказали: ребята, выгребете - молодцы, мы вам доверяем. И мы выгребли. Но за эту лодку и удочку, за спасение города, я считаю, нужно ставить памятник. - говорит гендиректор ГП “Антрацит”.

Памятник в Антраците уже есть - кряжистый бронзовый шахтер с угольной глыбой в руках. Он видел расцвет угольной отрасли, видел ее крах в 90-х. Сейчас он наблюдает за новым подъемом и видит: жизнь продолжается.

Специально для "Обозревателя" из Антрацита

Продолжение следует…