Литературный конкурс. Клад

Рогатый язычок огня трепетал в закопченном колпаке керосинки. Тусклый, прыгающий свет освещал тесное подземелье с низким сводчатым потолком. Стены и потолок когда-то давно покрывала штукатурка, но теперь она напрочь обсыпалась, обнажив тёмно-красный, щербатый кирпич, отчасти потрескавшийся и обколотый. Оставшиеся островки штукатурки имели неопределённый тёмно-серый цвет. В противоположной стене зиял наполовину замурованный проём непонятного предназначения, оттуда веяло сквозняком и затхлостью. По стенам сочились тонкие струйки влаги. Было прохладно и жутковато.

   Внимание Артёма привлекла пересекающая кирпичи волнистая надпись, он подошёл ближе и посветил на стену ручным фонариком. Надпись была нацарапана чем-то острым и сообщала, что здесь побывали некие Костян, Банан и Сева. Рядом неизвестный художник нарисовал синим фломастером танцующего чёртика. Очевидно, изначально картина должна была изображать пьяного человека, так как карикатура беззаботно улыбалась и сжимала в руке почти полностью опустошённую бутылку. Работа, скорее всего по причине нетрезвого состояния своего создателя, закончена не была. Чуть далее красовалось название какой-то группы. Судя по агрессивному виду букв, явно не попсовой. Других художеств Артём не обнаружил.

   Пол был усыпан хрустящим под подошвами крошевом, состоящим из кусков штукатурки, обломков кирпичей и пыльных осколков стекла. Возле стены валялась доска с облупившейся белой краской и торчащими из неё кривыми жалами ржавых гвоздей. Компанию ей составляли несколько грязных, разноцветных тряпок, ведро с внушительной дырой в днище и, неясно как попавшее сюда, погнутое колесо от велосипеда. Артём вернулся на своё прежнее место  

   Он прислонился к шероховатой стене, достал из пачки сигарету, чиркнул спичкой и закурил. Сизый дым заклубился в неподвижном воздухе.

   Подземная камера или погреб находилась в старом заброшенном замке какого-то древнерусского князя. Замок уже лет десять собирались реставрировать, но далее разговоров и холма понемногу растаскиваемого местными жителями песка дело не продвигалось. Поговаривали, будто после революции здесь хозяйничало НКВД, во время Второй мировой замок облюбовало гестапо. А потому, если поискать поосновательнее, здесь можно нарыть немало человеческих костяков. Ещё ходили слухи о квартировавшем в окрестностях маньяке. Артёму вдруг стало не по себе. Тело окатила волна необъяснимой паники, Артём стал лихорадочно оглядываться, вслушиваясь в звуки и косясь на пасть проёма, ведущую во мрак неизведанных подземелий, таящий в себе невесть что. Он тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. Мало ли что люди болтают...

   Напарник Артёма, широкоплечий, короткостриженый детина по прозвищу Брынза, скинув куртку, уверенно работал лопатой, откидывая в угол подвала внушительные горки сухой земли. Подобные мысли Брынзу, похоже, не беспокоили. По-настоящему парня звали Сергей, но Артём никогда не слышал, чтобы кто-нибудь обращался к нему по имени. Сам Артём не любил прозвищ, а потому избегал их употребления, ограничиваясь при общении с Брынзой простыми «слушай» или, в крайнем случае «эй».

   Он и Брынза искали клад. По словам ныне покойного деда Артёма сокровище графа, у которого якобы служил один его предок, было закопано в подвале этого замка. В провинциальный городок, на окраине которого находился замок, они приехали днём. За ночь собирались всё провернуть и назад вернуться уже с сокровищем.

   - Опять ты куришь, - кряхтя, заворчал Брынза. – И без того дышать нечем. Иди лучше поработай.

   Артём поскрёб подбородок.

   - Не бубни. Сейчас докурю и помогу.

   Артём несколько раз глубоко и быстро затянулся, сплюнул и выкинул окурок на пол.

   - Давай.

   Он взял у Брынзы штыковую лопату с коротким, не длиннее метра, отполированным черенком. Спрыгнув в уже выкопанную напарником яму (метра два в диаметре и около полуметра глубиной), Артём воткнул лопату в землю и зачем-то оглядел свои руки. Кисти были тонкими и хрупкими, а пальцы длинными и изящными, конечности явно не предназначались для земляных работ. Артём подумал, не поплевать ли ему, подобно Брынзе, на ладони, но отбросил эту идею. Вздохнув, принялся за работу.

   Земля оказалась твёрдой и каменистой, натуральный цемент, а не земля. Лопата врезалась в неё с противным, негодующим скрежетом.

   - А точно здесь? Не наврал дед то? – спросил Брынза, отплёвывая шелуху от семечки и запуская руку в карман спортивных штанов за следующей.

   Артём поднял голову.

   - Не наврал. Незачем ему. К тому же все приметы сходятся.

   Брынза хмыкнул:

   - Как считаешь, что там? Фамильные драгоценности?

   - Кто знает? Дед не сказал, что именно. Сокровище, говорит, закопано.

   - А вдруг кто до нас поработал? Место интересное, охотников до всяких послевоенных штуковин много было.

   Артём пожал плечами.

   - Не думаю.

      Артём посмотрел на Брынзу и незаметно улыбнулся. Всё-таки хорошего напарника он себе выбрал. Во-первых, лезть сюда ночью одному страшновато. Во-вторых, Брынза был физически сильный, и сделает большую часть грубой работы. В-третьих, он простодушный и недостаточно умный для того, чтобы потом забрать всё себе. К тому же у Брынзы были соответствующие связи, необходимые, чтобы безопасно сбыть найденное. Брынзу знают и уважают, а потому не кинут.

   Он хотел спросить, почему Брынзу собственно называют Брынзой (от пристрастия ли к данному пищевому продукту или же просто фамилия созвучная), но тут лопата скользнула по металлу.

   - Есть!

   - Тише ты! – Брынза рассыпал семечки и подскочил к яме. – Вдруг снаряд какой или мина.

   Он вырвал у Артёма лопату и осторожно очистил предмет от земли. Нет, не снаряд, под слоем серого грунта обнаружилась перепоясанная металлическими полосами крышка небольшого сундука. Вены на руках Брынзы вздулись, пыхтя, он осторожно вытащил находку из ямы.

   - Тяжёлый...

   Артём, дрожа от волнения, склонился над сундуком. Брынза присел на корточки и принялся ковыряться в замке раскладным ножиком. Движения его рук были быстрыми, но аккуратными и умелыми, в них чувствовался опыт бывшего медвежатника. Наконец замок поддался, и сундук распахнул свою широкую, готовую извергнуть богатство и счастье пасть.

   Артём затаил дыхание и зажмурился, представив благородный отлив серебра, манящий блеск золота, одурманивающее сияние бриллиантов.

   - Что это?!

   Брынза держал в руке что-то тёмно-коричневое и прямоугольное. Лишь через пару секунд Артём понял, что это книга, только очень старая и потрёпанная.

   - И где твоё сокровище?

   Артём заглянул в сундук, тот полностью был набит книгами: от маленьких книжечек до толстых томов.  Он растерянно заморгал и предположил:

   - Может, на дне...

   Кладоискатели впопыхах вывалили книги на землю и внимательно осмотрели сундук. Ничего кроме книг и толстой стопки пожелтевших, исписанных листов, перевязанных бечёвкой. Не было внутри и намёка на тайник. Уж намётанный глаз Брынзы не пропустил бы.

   Артём обескуражено сел на землю.

   - Наврал всё-таки дед твой, - Брынза в сердцах сплюнул прямо в сундук. – А ты уши развесил. Нет никакого сокровища. Только время впустую потратили и лопатой зря махали.

   Артём задумался.

   - А может и не наврал. Он же не говорил, что там золото. Дед библиотекарем работал. Может для него книги и есть сокровище. Или они стоят дорого, продать можно.

   - Такую макулатуру? – насупив брови, усомнился Брынза. – Скажешь тоже. Дай лучше сигарету.

   - Ты же не куришь.

   - Говоришь много. Спички тоже оставь.

   Брынза взял протянутую сигарету, захлопнул сундук и сел сверху. Артём спрятал пачку и сказал:

   - Пойду свежего воздуха глотну.

   Брынза пожал плечами: «мол, делай, что хочешь».

   Лестница в подвал была завалена, а потому они проникли сюда через продолбленную кем-то в потолке дыру. Артём полез вверх по спущенной в подвал верёвке. Вскарабкавшись наверх, он немного подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Фонарик он забыл внизу. Вскоре Артём разглядел светлое пятно окна и направился на свет. Первый этаж замка был завален трухлявыми досками и битым кирпичом, в трещинах рос вездесущий сорняк. Идя к окну, Артём обо что-то зацепился, кажись о проволоку, и выругался. Он подошёл к узкому окну в толстой стене и закурил. Снаружи царила глубокая ночь. Почти полная луна подсвечивала плывущие по небу облака электрическим сиянием. Она то пряталась за облаками, то снова показывалась, играя на искрящейся поверхности вздыхающей невдалеке реки. Задорно голосили лягушки, где-то плеснула рыба. Артём пустил навстречу луне струйку дыма и отогнал от лица обнаглевшего комара.

   «Неужто пошутил дед? - подумал он. – Не похоже на него, он всегда серьёзным был. Или перед смертью ума лишился?». Нет, нужно разобраться. Здесь какая-то закавыка. Не мог дед просто так наобещать. Артём попытался припомнить, что тот сказал о сокровище. Старика уже покидали силы, и он говорил неразборчиво, едва слышно, хрипло и с паузами. Дед пару раз упоминал слова «клад» и «сокровище», ещё, кажется, «жемчужина». Потом что-то плёл про графа, у которого служил их предок. А может и не служил вовсе, а дружил... Про предков ему никогда не рассказывали, а сам он как-то не интересовался. Зря, получается. Надо собраться с мыслями и вспомнить точно. То, что некое сокровище принадлежало именно графу, а после было передано предку, Артём расслышал отчётливо. Имени загадочного нобиля дед не упоминал. Больше говорил, где искать сам клад.

   Артём попробовал припомнить, всё, что слышал о пращуре, который приходился ему то ли прадедом, то ли даже прапрадедом. Неожиданно у него перед глазами появилась единственная сохранившаяся фотография предка, которую он видел в детстве. Тот был запечатлён сидящим на скамейке с каким-то бородатым старцем в шляпе. Стоять! Граф, борода... Дед ещё говорил, что «сокровище» – это шедевр, который ещё никто не видел, что граф прятал его, не показывал. Среди книг в сундуке точно были листы... Неужели!

   Выбросив в окно сигарету, Артём бросился к подвалу. Он заглянул вниз, но Брынзы там уже не было. Лишь одиноко горела керосинка на полу. Сбежал сволочь! Перепугавшись, Артём резко развернулся, чтобы броситься вдогонку, и налетел на что-то упругое. Его отбросило назад, и он упал.

   - Сдурел! Куда летишь! Чуть не зашиб, - раздался из темноты возмущённый голос Брынзы.

   Артём быстро поднялся, сердце бешено колотилось.

   - Ты где был?

   - Где-где? – передразнил его Брынза. – Костёр ходил разжигать. Вот за керосинкой вернулся и за сокровищем твоим.

   - Костёр?

   - Ну да, до утра ещё три часа целых, первый автобус из этой глухомани в восемь идёт. Ночь холодная, а я с собой тёплых вещей не брал, греться будем.

   Артём немного успокоился.

   - А я подумал...

   - Что подумал? Лучше помоги дров наносить.

   - Не важно... Слушай, там среди книг листы были, помнишь?

   - Помню, конечно. Мятые такие, с каракулями. Я ими только что костёр разжёг. А что?

   Артём показалось, что он сейчас задохнётся.

   - Ты! Да это же Толстой...

   Он кинулся к дверному проёму. «Сам ты толстый!» - негодующе донеслось сзади. Не слыша, Артём выскочил наружу. Костёр горел метрах в тридцати от стены замка. Артём подбежал и принялся разбрасывать ногами уже основательно занявшиеся доски. Огонь с аппетитом пожирал сухое и трухлявое дерево. Драгоценные листы лежали на самом дне. Стопка полностью обуглилась, и когда Артём, не обращая внимания на жар, взял её в руки, рассыпалась чёрными хлопьями. В руках у него остался лишь жалкий клочок.

   Артём беспомощно вертел кусок бумаги. Получается, они действительно нашли сокровище. Только толку теперь. Даже, если рассказать, никто не поверит.

   Он присел и поднёс клочок ближе к свету огня. Словно в насмешку на бумаге неровным почерком с наклоном вправо было выведено слово «сокровище».