Киев - Четвертый Рим

«Два Рима пали, третий – стоит, а четвертому – не бывать», писал в конце 15 века Великому Князю Московскому Василию III монах Посково-Елизарова монастыря Филофей.

Идея, скажем так, была не новой даже для того времени - за несколько лет до Филофея ее высказал московский митрополит Зосима. Увы, данный архипастырь оказался не слишком «благонадежным» в глазах тогдашних ультраконсерваторов, и даже прослыл в их глазах «покровителем еретиков» - потому его идее и подыскали более благочестивого «отца». Да и за пределами Руси на титул «третьего Рима» еще в XIV веке претендовали и сербские, и болгарские государи.

Так или иначе, но последний «титул» последние века достаточно прочно ассоциировался сначала с Московским Царством – потом с Российской империей. Правда, 20 век внес в филофеевскую «формулу» значительные коррективы. Поскольку с победой большевистской революции мировой центр православия на многие десятилетия превратился (по христианской терминологии) в «мерзость запустения» - столицу мирового воинствующего атеизма.

Похоже, новое слово в теории «нескольких Римов» может сказать и век 21. Причем, роль одновременно и одного из главных игроков, и «поля боя» отводится Украине. Именно на ее просторах может решиться давнее соперничество между «Римами №2 и №3» – Константинополем и Москвой. И, как знать, может на карте мирового православия появится и «Рим четвертый» - Киев?

Если судить по «утечке информации» из недр Московской патриархии (о возможности санкционирования прибывшим в Киев патриархом Варфоломеем организации на территории нашей страны приходов Константинопольского патриархата) – ситуация для Москвы обстоит очень серьезно. Как минимум, РПЦ может утратить значительную часть своей «паствы» - которая одновременно усилит ее конкурента – Константинополь. Как максимум, пусть и не сразу - у нее «под боком» появится мало чем уступающий Московскому патриархату Патриархат Киевский. Не самозванно-опереточный, как сейчас под «омофором» никем не признанного «патриарха» Филарета – а вполне канонический и авторитетный во всем православном мире.

Впрочем, прежде чем проанализировать вероятность того или иного исхода сей «греко-римско-московской» борьбы – рассмотрим поподробнее как историю Константинопольского патриархата, так - и общего происхождения и развития центров влияния в христианской Церкви.

В борьбе за верховенство.

По большому счету, единой теории на этот счет не существует. По одной простой причине – «история пишется победителями». А, поскольку, единого победителя в расколотом на многие конфессии христианстве нет, и пока не предвидится – у каждой из этих конфессий «своя история». Так, католики всерьез утверждают, что сразу же после смерти «верховного апостола» Петра епископы столицы Римской империи до скончания века получили «в наследство» власть над всей христианской Церковью. Православные и протестанты, естественно, с этим были не согласны – в их богословии понятия «верховного апостола» (как минимум, одного) просто не существует. Взамен подчеркивается «соборность», равноправие всех учеников Христа (и их наследников) в принятии важных решений. В теории, по крайней мере – на практике отдельные Поместные Церкви, отбив претензии Рима на гегемонию, сами нередко пытались занять «свято место» «гегемона».

Судя по всему, именно «соборность» и была «на вооружении» у христианских общин как минимум, сразу после возникновения их религии. Во всяком случае, еще во времена языческой империи существовало как минимум, 4 авторитетных иерархических центра – собственно в Риме, Антиохии (в Малой Азии), египетской Александрии и Иерусалиме. Причем, споры между ними (как по вопросу дня празднования Пасхи) порой заканчивались разрывом в церковном общении на десятилетия. Мало прояснило ситуацию с вопросом «кто главнее?» и становление христианства в качестве государственной религии. С одной стороны, императору Константину Великому нужен был централизованный культ и такая же иерархия. С другой стороны, уже последние императоры-язычники понимали, что громадной империей управлять из одной столицы весьма затруднительно – посему и создали как минимум, два «центра управления» – Западный и Восточный. Сам Константин в 330 году нашей эры заложил на месте древней греческой колонии Византия город в честь своего имени – и большую часть времени проводил именно там. Спустя 65 лет Римская империя окончательно была разделена на Западную и Восточную.

На этом фоне и появляется на исторической сцене 5-й по счету, Константинопольский патриархат. Вначале роль епископа «царствующего града» была довольно невелика. К тому же, хватало и претендентов в его «контролеры». В основном из числа влиятельных и амбициозных Александрийских патриархов, успешно обходящих запрет на женитьбу передачей власти от дяди к племяннику - с образованием форменной «династиии». Жертвами их интриг, к примеру, пали такие константинопольские иерархи, как один из «Великих учителей Православия» святой Иоанн Златоуст и патриарх Несторий, поныне числящийся в списках «еретиков». Правда, уже на 4 Вселенском соборе в 451 году египтяне потерпели поражение – их предводитель Диоскор был заклеймен в ереси «монофизитства», и с тех пор влияние Александрии было сведено почти к нулю.

Точно также приближалось к нулю и влияние «первого» Рима. «Вечный город» слабел от непрекращающихся вражеских нашествий, коррупции, засилья иностранных наемников. Один из них, командующий императорской гвардией германец Одоакр в 476 году не только низложил 16-летнего мальчика, последнего императора Ромула Августула – но и упразднил институт империи, отослав соответствующие регалии в Византию. Эта дата и считается концом Западной Римской империи.

После этого Константинополь стал столицей единственной христианской крупной державы. В те времена подобные властители, вообще, не страдали излишней скромностью – и считали себя не менее, чем владыками всей обитаемой Вселенной. А то, что большая часть ее обитателей об этом не знало, и даже смело иметь собственные независимые государства – это так, «временная недоработка». Посему «василевсы» с особым удовольствием именовали себя «помазанниками» (христами!) Божьими, восседая на двухместных тронах – вторая половина предназначалась для того Христа, которого распяли в Палестине…

Соответственно, возросла и роль Константинопольского патриарха – вместе со всей империей получившего титул «Вселенского». Впрочем, полноценным «православным папой» он не был даже во времена высшего расцвета Византии – фактическим хозяином Церкви являлся тот же император. Именно он созывал Вселенские Соборы и утверждал их решения. А также силой боролся с «еретиками», когда это требовалось - и даже смещал «вселенского патриарха» (и его коллег, не исключая и Папы Римского), когда те теряли его фавор. Такая система получила в истории наименование «цезарепапизма».

Реванш «Вечного города»

Параллельно развивалась и альтернативная система – папоцезаризма. Причиной ее возникновения послужило ослабление Византии вследствие внутренних распрей и арабских нашествий – с параллельным усилением молодых королевств Западной Европы. В 800 году Карл Великий получает в Риме императорскую корону – а «Вечный город» – «второе дыхание» и независимость от Константинополя. Однако уже при потомках Карла возрожденная Западная (или Священная) Римская империя имела чаще чисто символическое значение – зато духовная власть Папы резко возросла. Вплоть до возможности серьезных санкций по отношению к непокорным королям – например, путем «отлучения от Церкви» целых стран, освобождения подданных от данной венценосцу присяги и т.д. Да и местный епископат в Западной Европе также централизованно назначался в Риме, без особого учета мнений местных властителей.

Так в христианстве образовались два соперничающих «вселенских центра». Естественно, долго такое «двоевластие» продолжаться не могло – и в 1054 году у церковных иерархов «обоих Римов» сдали нервы – они разорвали общение между собой, взаимно прокляв друг друга из-за, в-общем-то, «высосанного из пальца» богословского расхождения. Во всяком случае, появилось знаменитое «филиокве», как минимум, за 400 лет до этой ссоры, и до нее не слишком мешало церковному общению. «Великий раскол» между католиками и православными не преодолен до сих пор. Собственно, события 1054 года и стали обоснованием первой части формулы инока Филофея о «павшем Риме» - павшем в плане «чистоты Православия», а не в результате вражеского нашествия.

А вот «Риму второму» (вместе с другими православными странами) повезло гораздо меньше. Они оказались «между двух огней»: считавших византийцев «еретиками» западноевропейцев – и наседавших турок-мусульман. Посему Константинополь был вначале разграблен войском крестоносцев в 1204 году – а затем пал под натиском 100-тысячной армии султана Мехмеда II, в году 1453-м. Печальную судьбу «вселенской империи» разделили и немногочисленные православные царства – Сербия, Болгария и Румыния. С учетом томящейся под монголо-татарским игом Руси, ко второй половине XV века на земле не оставалось ни одного независимого православного государства.

Самое интересное, что чисто формально статус Константинопольского патриарха изменился мало. Победившим туркам нужен был единый подконтрольный лидер порабощенной христианской общины. Которого при случае, можно было использовать в качестве «мальчика для битья» - наказывать, пытать, и даже казнить в случае «плохой работы», выразившейся в непокорстве подчиненных. Так, в начале греческого восстания 1821 года вся «верхушка» патриархии была повешена на дверях своей резиденции – не помогла даже превентивная «анафема» в адрес восставших соотечественников.

Справедливости ради, надо сказать, что к любым другим чиновникам, включая визирей-министров султаны относились практически также. Зато и патриархи пользовались поддержкой турецких «силовиков» в своей церковной политике – не только против инославных миссионеров-католиков, но и в отношении «братьев по вере». К примеру, в Османской империи количество отдельных патриархатов быстро ограничили числом самых древних – а независимая церковная администрация порабощенных турками балканских стран была надолго упразднена.

Генералы без армии.

Конец всей этой «любви-ненависти» пришел вместе с турецкой революцией 1919-23 годов. Пришедшим к власти атеистическим соратникам Кемаля Ататюрка были «до фени» что идеи «всемирного мусульманского халифата», который надо было завоевать путем «священной войны» (газавата) с «неверными» – что сходные идеи «вселенской христианской империи». Они строили на обломках Османской Порты свое национальное государство – освобожденное от дорогостоящих и вненациональных идеологических предрассудков.

Но христиане в Турции были по преимуществу греками или армянами – то есть «пятой колонной», неоднократно выступавшими против целостности страны проживания. Посему, после поражения Греции в развязанной ею войне, почти полтора миллиона греков было выселено «кемалистами» к своим единоверцам. Исключение сделали лишь для населения Стамбула (турецкая транскрипция Константинополя) – судя по всему, чтобы полностью не лишать «вселенского патриарха» его хотя бы символической «паствы».

Впрочем, наследники Ататюрка завершили начатое своими дедами – в 1974 году, во время «Кипрского кризиса» с соответствующей «молниеносной» греко-турецкой войной - заставив убраться греков и из Константинополя. Заодно, церковь лишилась и своей единственной богословской школы на острове Халки – заново открыть которую Анкару не могут заставить даже неоднократные просьбы своего главного союзника по НАТО – США. Ныне гордое название «Вселенской патриархии» принадлежит горстке высших иерархов и священников – да нескольким тысячам человек «обслуживающего персонала».

Тем не менее, «звезда» «Второго Рима» закатилась отнюдь не полностью. Во-первых, в 20 веке остальным Поместным Православным Церквам было лишь немногим лучше, чем Константинопольской. Коммунистическое иго в СССР и странах Восточной Европы, полусоциалистические (и не менее диктаторские) режимы «братских арабских государств» мало способствовали развитию христианской веры и идеологии. Во-вторых, даже после распада мировой системы социализма, большинство окрепших Церквей решило не затевать заново спор «кто главнее?» - предпочтя оставить символическое «первенство чести» самой слабой из своих рядов – Константинопольской. Все-таки, ее «гегемонизм» - сейчас наименее опасный для их самостоятельности. Ввиду полного отсутствия хоть какого-то политического веса «вселенского патриарха», немыслимого без подкрепления государственной мощью своего государства с христианским населением и политической элитой. В-третьих, Константинополь стал неплохим «сдерживающим фактором» Запада в борьбе против использования Русской православной церкви в своих геополитических целях сначала Сталиным и его наследниками из КПСС – а ныне путинско-медведевским режимом.

Да и сами «наследники Византии» тоже наработали в 20 веке немало «ноу-хау», позволивших повысить свой авторитет и влияние. Главное из них – весьма либеральные порядки и богословские установки, делающие Константинополь весьма привлекательной «крышей» для недовольных или обиженных верующих других церквей. В этом смысле, «вселенская патриархия» выступает некой «церковной Либерией» – позволяющей за чисто символическую плату пользоваться своим «флагом» почти любому желающему. Недаром в «карликовой» Либерии зарегистрировано четвертая часть всего мирового флота.

Так и под «омофором» патриарха Варфоломея ныне пребывает около 3 миллионов православных, рассеянных по всему миру. Включая, скажем, и русскую Западно-Европейскую епархию, ушедшей от Москвы в 30-х годах, после спровоцированного чекистами требования «прекратить политическую деятельность» - то есть перестать говорить о преследованиях верующих в СССР. Эта епархия и поныне является крупнейшим философско-богословским центром и «генератором идей» православного церковного либерализма. Совсем недавно к «западно-европейцам» присоединилась и Английская епархия РПЦ, руководство и паства которой после смерти своего великого пастыря, митрополита Антония Сурожского решила не испытывать судьбу, продолжая подчиняться консерваторам из Чистого Переулка.

Впрочем, и Москва умудрялась наносить удары своей «сестре» ее же оружием. Как, например, предоставлением русским «константинопольским» епархиям в США статуса «автокефальной Церкви» в 1970 году. Последним заметным «полем боя» стали православные приходы в Эстонии – часть из которых стала подчиняться Константинополю, вернув довоенный статус, часть – сохранила верность Москве.

Так что в новейшей церковной истории есть достаточно прецедентов как стремления «вселенской патриархии» упрочить свое влияние – так и удачных завершений таких планов. Может ли стать их новым этапом Украина с ее десятками миллионов верующих?

К чему это может привести? Об этом во второй части данной статьи, которая будет опубликована 30 июля.